Часть разбойников ехала верхом на рыжих поджарых быках, которых они укрощали посредством цепей, приклепанных к кольцам, продетым сквозь ноздри этих свирепых животных, часть шла пешком, взгромоздив поклажу на уже знакомых мне зеленых ластоногих гусениц. На первой же стоянке, когда банда в поисках воды и пищи разбрелась по плоской, заросшей фиолетовым мхом равнине, к нам подошел троглодит.
— Ты, лживый язык, тоже себя к перевертням причислил? — грубо спросил он у Хавра, протянув ему, однако, нанизанный на дротик кусок жареного мяса.
— А-а-а, это ты, — без особого энтузиазма признал его Хавр. — Никак не научусь ваше племя по лицам различать… Вспоминал тебя недавно. Даже навестить собрался. Ты почему здесь? Никак хозяйство свое бросил?
— Пустое дело, — троглодит равнодушно махнул рукой. — За человеческую шкуру втрое дороже дают, чем за овечью, а ты хлопоты сравни… Да и невозможно сейчас овец держать. Зверье хищное расплодилось, бродяги кругом шастают, набеги чуть ли не каждый месяц, Перемежовки покоя не дают…
— Кстати о Перемежовках, — перебил его Хавр. — Было в последнее время что-нибудь занятное?
(Я понял, что они говорят о Сокрушениях, хоть и называют их иначе.)
— Зарядами с травилом поделишься?
— У самого последние. Но обойму уступлю.
— Так… — троглодит задумался (а сосредоточенно думающий троглодит — это зрелище почище музицирующей гориллы). — За Рыжим Лесом недавно Пустошь обнаружилась. Сначала думали, ничего особенного, тем более что та Перемежовка никого серьезно не зацепила…
— Да вокруг Рыжего Леса люди, наверное, давно не живут, — перебил его Хавр.
— Сейчас живут некоторые… Один мой родич, ты его не знаешь, сунулся туда. Ведь в прошлый раз, помнишь, на похожей Пустоши железо самородное нашли. Целую гору. Вот подождал он, значит, пока щебень немного остынет, надел сапоги покрепче и пошел. Я сам, правда, не видел, как все было. Другие рассказывали. Прошел он с полсотни шагов и начал что-то с сапог отряхивать. Дрыгался-дрыгался, а потом как будто в пляс пустился. А штуки те, которые они сначала за щебень приняли, ползут по его ногам, как мухи по сиропу. Когда он назад заковылял, на нем уже целая куча этих тварей повисла. А там где упал, холмик образовался и долго еще шевелился. Сейчас туда больше никто не ходит.
— Твари эти расползаются?
— Нет. Тихо лежат. Если не трогать их, даже не шевелятся. Вот такого размера, — он показал три сложенных вместе пальца. — С виду обычные камни. Да только как были горячими, так и остались. Хоть воду на них кипяти.
— Да не пожрет нас гнус из Хлябей, и Пустошь не побьет камнями… — рассеянно промолвил Хавр, словно вспомнив что-то. — Еще что слышно?