«Неужели они все дружно взяли и застрелились? – прикидывал Катков, обшаривая лучом фонаря отсек и готовясь переходить в следующий, темневший впереди открытым провалом незадраенного люка. – А что, прикинули, что и рейху, и фюреру полный капут пришел, да и жахнули из своих «парабеллумов». Перед смертью шнапса по стакану дернули, свое «Хайль Гитлер!» проорали… Нет, Слава, как-то ты нехорошо, неправильно думаешь! Здесь все-таки типа кладбище – хоть и фашистское… Да и какая теперь разница – сами они застрелились или, допустим, капитан всех прикончил, а потом и сам… Черт возьми, где же то, что не дает спать нашему господинчику в профессорском пенсне?!»
Ящики, вполне соответствовавшие описаниям Егорова, нашлись в крохотном закутке сразу за центральным постом – Скат вспомнил, что именно здесь располагалась капитанская каюта. Все верно, где же еще хранить суперважный и дорогущий груз, как не под койкой капитана…
Дальше все было относительно просто и даже скучновато: капитан со всеми предосторожностями перетащил ящики в центральный отсек, и далее они были подняты на поверхность с помощью длинного троса-конца, к которому крепился сетчатый мешок, напоминавший легендарную авоську советских времен.
Три металлических, обросших какой-то дрянью и слизью ящика лежали на палубе, а Егоров, едва справляясь с нахлынувшим возбуждением, приплясывал вокруг них с тряпкой в руках и бесконечно повторял одну и ту же фразу:
– Ну надо же, а… Не может быть!
– Заклинило мужика, – сочувственно пробормотал Орехов, безмятежно покуривая сигарету и насмешливо наблюдая за профессором, вмиг растерявшим всю свою солидность и неумело протиравшим ящики заметно трясущимися руками. – Ну что там, пан профессор, орлы имперские на крышках сохранились, нет? Или там свастика какая…
– Сейчас, сейчас все увидим и узнаем, – Егоров невидяще посмотрел на подполковника как-то не по-хорошему сверкающими глазами и тут же обратился к стоявшему рядом Боцману: – Ты не стой столбом, а давай их в мою каюту тащи! Ну что, господа военные, приглашаю вас на просмотр – сейчас вскроем ящики и все увидим… Господи, помоги – пусть там окажется именно то, что мы искали!
Вскрывать ящики пришлось резаком, потерянным Водолазом во время нападения акулы и заботливо поднятым на борт хозяйственным мичманом. Когда все три крышки были взрезаны, Орехов, выполняя нетерпеливую просьбу босса, поддел первую ножом. Взглядам присутствующих предстал деревянный ящик – судя по тщательно пригнанным доскам, водонепроницаемый. Еще несколько движений – на этот раз топориком, взятым с противопожарного щита, – и в сторону была отложена и деревянная крышка, под которой обнаружились брезент и несколько слоев вощеной плотной бумаги. Подполковник отвернул последний упаковочный лист, и из ящика хлынул самый настоящий поток искристо-радужного света, исходившего от алмазов, рубинов, изумрудов и прочих драгоценных камней, лежавших поверх желтоватой груды тусклых золотых монет…