— Тогда мы поедем вместе, — сказал он.
Они прошли следом за миссис Хейнз к гаражу, где стоял блестящий черный «кадиллак-эскалейд». Место их совместного преступления.
Дэвид открыл переднюю пассажирскую дверцу. Лорен не хотела садиться вперед, но побоялась оказаться невежливой. Она со вздохом забралась на сиденье. Включился CD-проигрыватель, и салон наполнила печальная мелодия.
За всю дорогу тишину нарушал только Дэвид, показывая матери, куда ехать. С каждой минутой Лорен все сильнее охватывали неприятные предчувствия. Она догадывалась, что миссис Хейнз решила повидаться с ее матерью и только ради этого решила отвезти ее домой.
Была полночь, когда они почти подъехали к дому Лорен.
— Моей мамы нет в городе, она в командировке, — вдруг выпалила она, презирая себя за ложь.
— Мне казалось, что она парикмахерша, — сказала миссис Хейнз.
— Так и есть. Она на презентации. Ну, на мероприятии, где представляют новые средства ухода за волосами, краски, ну, словом, все такое. — Лорен вспомнила, что начальница ее матери время от времени ездила на такие представления новой продукции.
— Ясно.
— Я могу выйти здесь, — сказала она. — Вам будет удобно развернуться. Нет смысла…
— У супермаркета? — уточнила миссис Хейнз. — Сомневаюсь.
Лорен испуганно кивнула. У нее даже пропал голос.
Они остановились перед обшарпанным зданием, которое в лунном свете выглядело призрачно страшновато.
Дэвид вышел из машины и подошел к пассажирской дверце. Миссис Хейнз щелкнула кнопкой, и двери заблокировались. Лорен вздрогнула и недоуменно посмотрела на нее.
Миссис Хейнз повернулась к девушке и окинула ее суровым взглядом.
— Ты здесь живешь?
— Да.
Как ни удивительно, выражение лица миссис Хейнз смягчилось. Она лишь тяжело вздохнула.
А Дэвид все пытался открыть дверцу.
— Дэвид мой единственный ребенок, я больше не могла рожать, — заговорила миссис Хейнз. — Он был для меня чудом, я слишком сильно его любила. Материнство… оно, знаешь ли, сильно меняет женщину. Я хотела одного: чтобы он был счастлив, чтобы он имел то, чего не имела я, — выбор. — Она на мгновение отвела взгляд от лица Лорен. — Если вы с Дэвидом поженитесь и сохраните ребенка… — Ее голос дрогнул. — Жизнь с ребенком на руках очень тяжела. А без денег и образования — еще тяжелее. Я знаю, как сильно ты любишь Дэвида. Я вижу это. И он любит тебя. Настолько сильно, что готов отказаться от своего будущего. Наверное, мне следовало бы гордиться своим сыном. — Судя по этим словам, миссис Хейнз понимала, что поведение ее сына теоретически достойно одобрения, но сама она одобрить его не могла.