— Большая доля вероятности, что это так, — несколько раз в подтверждении своих слов покивал головой лив.
Гуанчи отошли в сторону и о чем-то посовещались, причем местный житель время от времени бросал любопытствующие взгляды на незнакомца. Когда их беседа подошла к концу, великан даже присвистнул, как бы в удивлении. Сейчас же горы ему ответили такими же звуками: одни были недалекими, другие же донеслись, словно издалече.
К этому скальному выступу начал подтягиваться народ, причем, и женщины тоже — только они кучковались чуть в стороне. Садко несколько раз порывался выступить с речью, но его все время осаживали: не все еще подошли, требовалось подождать.
Лив уже начал думать, что теперь должны прибыть дети и собаки — без них никак не обойтись, как Эйно Пирхонен поднял руку кверху, привлекая внимание, и указал ею на музыканта.
— Пришла беда, отворяй ворота, — неожиданно для себя сказал Садко. Он вообще-то думал начать с другого, но от внезапности всеобщего внимания вырвалась эта дурацкая поговорка. — Я имел ввиду, что эти корабли у нашего острова — не случайность. Они пришли не просто так, чтобы пополнить запасы еды и питья.
Никто из гуанчей не проронил ни звука, все слушали и хмурились одновременно. Может, конечно, у них манера такая.
— Их надо выманить на берег, чтобы провести переговоры, — продолжал лив. — Хотя бы одну лодку.
— Как? — спросил кто-то из толпы. — Выпустить на пляж голых женщин?
— Нет! — замотал головой оратор.
— Что? — ахнула вся толпа. — Выпустить голых мужчин?
— Не надо голых! — поспешно возразил Садко. — Несколько представительных мужчин, машущих руками.
— Представительные мужчины не машут руками, — сразу же отреагировал кто-то.
— Хорошо! Пусть они стоят, буду махать руками я!
— А потом?
«Суп с котом!» — едва не ответил лив, но вовремя прикусил язык.
— Его спросите, он тут от самого Морского Царя! — музыкант довольно бесцеремонно указал пальцем на Эйно Пирхонена.
Тот поскрипел своей сбруей и важно произнес:
— У нас намечается кризис власти: либо они — нас, либо — мы их. Все понятно?
Садко не только махал на пляже руками, он еще и свистел, что в голову взбредало, на своей карманной свистульке.
«Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо and the bottle of rum.
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо-хо-хо and the bottle of rum»,
[176]— выводил он рулады.
На кончиках мачт стоявших на якорях судов трепетали на легком ветру черные флаги с головой Адама на них. Мертвый лик щерился и поочередно подмигивал то одной пустой глазницей, то другой. Гуанчи на пляже застыли в довольно раскрепощенных позах и дружно игнорировали странный флажок. Эйно Пирхонен оказался самым низкорослым среди них. Все они, в том числе и Садко, были обнажены по пояс. Имеется в виду, сверху не было одежды, а не снизу. Так было принято, да и жара, к тому же.