Действительно, встреча на далеких островах, была удивительной.
О том, что в океане находятся острова, поименованные кем-то из греков «Геллеспиды», знали многие. Но на них не бывал никто, разве что самые честные мореплаватели, как правило, из турок и прочих арабов. Богатства островов они расписывали, людей — не очень. То это были двуногие собаки-переростки, то вечно дерущиеся между собой женщины, отлавливающие диких мужчин для вполне определенных целей, то циклопы, то змеелюди. В общем, нормального населения на островах быть не должно, одни уродцы.
Когда во время одного из Крестовых походов рыцари с Британских островов, вооруженные охочими до военных трофеев слугами, прогнали с Португалии мавров, тамошний король Дуремар, или, как там его — имя всегда сказочным образом менялось — призвал в союзники Папу Римского с инквизиторами, дабы союз между Англией и Лиссабоном обрел духовный статус. В страну мутным серым потоком хлынули холуи Батиханства. Маврам пришлось совсем туго, они собрались всем кагалом и убежали в свою Маврию. Им голову класть за чужую религию было не с руки, своя имелась на полузабытой родине.
Когда в Лиссабон примчался на хромой кобыле святой отец Меур, то идей у него в загашнике оказалось масса. Сначала, конечно, традиционно потребовал похватать оставшихся с прежних времен блондинистых девок, помучить их и сжечь при большом скоплении народу. Собирающиеся на зрелище казни уроды и жиды улюлюкали и радовались истреблению красоты. Уродам свое уродство грело уродливую душу, ну а жиды, понятное дело, им, уродам, как будущим своим клиентам по части ссуд, потакали.
Меур обретал власть, и это распаляло его воображение. Португалия — это хорошо, но надо решать глобальные задачи, распространять среди иных народов, непуганых и богатых, веру в свое ничтожество и превосходство церкви. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить короля в организации экспедиции на поиски Геллеспид, Атлантид, земли Туле и Берега Слоновой Кости. Убедить, конечно, удалось, вот только денег он почему-то не дал — самому не хватало. Ну, да это дело поправимое: несколько удачных акций с зажиточными горожанами — и остальные сами на добровольных началах вступили в конфессию. Главное, что король выказал одобрение.
А тут и любимый ученик подоспел, разодевшийся в пух и прах, на ретивом жеребце с яростным блеском выпуклых глаз. Глаза были одинаковые и у того, и у другого. Жан де Бетенкур сразу же ухватил быка за рога, но посшибать их не сумел: кишка тонка, да и бычья голова была искусственная, бронзовая, украшала персональные покои отца Меура.