Наместник тронул коня и скрылся в темноте, которая уже заполонила все вокруг.
Сволочи, подумал Барс… И этот мальчишка, и тот старик… Один не может нарушить закон, а второй… второй что, не мог привстать в стременах и ударить ножом? Всего один удар, он ведь умеет.
Барс вспомнил его, только тогда сотник Коготь выдавал себя за купца, лазил по Последней Долине почти все лето, а к осени собрался вести караван в дикие земли, нанял Барса и его людей. Так очень даже уверенно купчина тогда у Дикой речки отмахивался ножиком во время ночного нападения речных разбойников. Троих положил. А тут мальчишки испугался… Да чтоб тебе пусто было… Чтоб в твой смертный час и тебе так же помогли, как ты помог мне…
Барс закрыл глаза.
Уснуть. Уснуть и не проснуться. Должна же в этом мире быть какая-то… если не справедливость, то хотя бы жалость…
В небе медленно плыли две луны. Еще несколько дней, и останется только одна. И наступит лето. А он обещал младшему брату, что пойдет с ним в начале лета за перьями зоревых птиц.
Ну тут уж пусть Котенок простит.
И за то простит, что с собой его старший брат на битву славную не взял, а отправил к кентаврам, чтобы от имени старейшин позвать в ополчение, а от имени Барса запретить им туда даже появляться.
А могли кентавры переломить бой? Конных лучников они бы точно выбили, да и доспехи Драконов для стрел кентавров не такие уж и непробиваемые… Окружения бы не получилось, Драконам пришлось бы вылавливать ополченцев по одному, отступали бы кентавры через Долину и привели бы Легион как раз за собой… Так что прав Барс, как бы потом это ни назвали поселяне — предательством или подвигом. Прав.
От таких мыслей даже боль отступила. И даже на несколько мгновений жить захотелось. Вернуться в Долину, найти Дареня и Старого Укора, взять за кадыкастые глотки да спросить, отчего это они в одночасье такие вдруг воинственные стали, отчего послали соплеменников своих на верную смерть? И чуть не погубили всех жителей Долины?
Как же так вышло, что старцы, у которых невероятно трудно было выпросить разрешение на самую малую и недалекую вылазку, которые даже на прямые оскорбления соседей норовили большей частью ответить укорами да уговорами, вдруг возомнили, что можно сражаться против войск императора и победить?
Сейчас, на грани смерти, Барс вдруг понял, что все время последнего совета он был словно в каком-то угаре, воздух вокруг него будто струился, мельтешил перед глазами, не давая сосредоточиться и понять: вот сейчас возле Очага совершается вовсе даже не глупость и не ошибка, а преступление. Предательство. И предатели — самые уважаемые жители Последней Долины.