— О ком ведете речь, недоумки?
Никто не ответил. Тогда он закричал:
— Что с вами случилось, языки прилипли? Берегитесь — завтра дравидская танцовщица поразит вас в самое сердце, растопчет ваше хваленое достоинство! Тогда вы обретете тысячи языков и завопите, как рассерженная богиня Махамаи, но будет поздно! — Он злорадно захохотал. — Эй, жители Мохенджо-Даро, ваш разум застлан пеленой неведения! Непомерная гордость мешает вам что-либо понять. Только и чванитесь тем, что вы граждане самого знаменитого на свете города. Похваляетесь своей силой, потому что у ваших мудрецов есть тысяча способов замутить вам головы. Как мотыльки, вы летите в сети их хитроумных словосплетений, забыв о простых истинах, из которых складывается жизнь. Где ваша человечность? Где сострадание к ближнему? На что вы способны, презренные собаки, кроме хвастовства? Для вас закон только то, что творите вы сами!..
Слова старика больно хлестали людей. Прав старик, хотя и твердит вся городская знать, что он выжил из ума и видит все в черном свете.
«Но чего мы должны бояться? — думали иные. Разве смеет кто-нибудь во всем свете так же высоко держать голову?»
Старик умолк, словно пораженный какой-то неожиданной мыслью. Колесница Манибандха скрылась из вида.
Когда колесница остановилась, Манибандх, не дожидаясь помощи Апапа, соскочил на землю. Над дворцом плыли пьянящие ароматы священных курений, приносимые ветром из внутренних покоев. Манибандх помог Вени сойти. Ощутив теплоту его могучих рук, Вени поняла: она побеждена. Даже это мимолетное ощущение взволновало ее до глубины души.
— Войди, красавица, — пригласил Манибандх.
Вени взглянула на купца. Тот был спокоен и серьезен словно случайное прикосновение вовсе не тронуло его. Это окончательно покорило танцовщицу. Манибандх пристально смотрел на нее. Та с минуту думала о чем-то потом воскликнула:
— Высокочтимый!
— Я слушаю тебя, красавица!
— Знаете, о чем я сейчас думаю?
— Нет, но догадываюсь.
— О чем же?
— Красавица полна сомнений.
— Я думаю, не нарушу ли чужие права?
Манибандх гордо выпрямился.
— Зачем же право превращать в бремя? Человек получает права для того, чтобы наслаждаться счастьем. Если же они мешают человеку и подавляют его чувства, то это не права, а рабские путы! Манибандх отбрасывает их прочь!
Перед Вени стоял настоящий мужчина. Ею овладела острая жажда любви, порыв страсти, желание быть в его объятиях. Она вспомнила Виллибхиттура. Там, равная ему, она всегда ощущала свое ничтожество. А здесь, отдав себя и покорившись чужой воле, она могла стать госпожой и беззаботно наслаждаться жизнью, — ведь это высшее благо.