– Скажу… – сплюнул я кровь на гравий. – Я твоих денег не брал… Но если ты, сука, не прекратишь и не попробуешь разобраться по-человечески… я тебя убью.
– А ты выжить, что ли, надеешься? – усмехнулся он. – Валя, да за те деньги, что ты взял, такого, как ты, можно убить раз триста. Сам-то подумай… Так что напрасно ты надеешься. Хотя… Если прямо сейчас честно скажешь, где они, – я еще могу о чем-то таком поразмышлять… Ну…
– Давай так… – предложил я, старательно сдерживая кипящую во мне злость – теперь уж она точно не была мне помощницей, – мы с тобой десять минут говорим как люди. Безо всей этой херни и мордобоя. Просто: ты задаешь вопросы, и я задаю вопросы. Я отвечаю, и ты отвечаешь. Если после такой беседы у тебя еще вопросы останутся – делай со мной что хочешь.
Он задумался. Кажется, я его зацепил. Гельман ведь был далеко не дурак – психологию в университете изучал, прежде чем в гэбэшники податься…
– Ладно, – сказал он, – десять минут роли не сыграют… Развяжите его, никуда не денется.
Меня подняли на ноги и размотали на мне скотч. Оставили только на ногах.
– Браслеты снимать? – спросил Смолин.
– Сними, – благодушно позволил Гельман.
Капитан расстегнул наручники, и я принялся массировать кисти рук, восстанавливая кровообращение.
– Пойдем, – сказал Гельман, направившись в сторону небольшой деревянной беседки, увитой плющом, – там стояли круглый стол и несколько плетеных кресел. Несмотря на преклонный возраст, походка у Гельмана оставалась легкой, он постоянно поддерживал форму. Молодец, ничего не скажешь… А вот мне пришлось скакать за ним со связанными ногами, так что достоинства в моей походке было немного. По пути я успел оглядеться по сторонам. Мы и в самом деле были за городом. Добротный новенький коттедж из калиброванного бруса на каменном цоколе стоял посреди соснового бора. Гараж, в котором меня хранили в упакованном виде последние несколько часов, находился в цоколе дома. За высоким кирпичным забором, к воротам которого вела гравиевая дорожка, пространство светлело и ширилось. Я видел в той стороне только небо, но, по всей вероятности, за забором скрывался какой-нибудь водоем – река или озеро…
– Ну, я тебя внимательно слушаю, – сказал Гельман, когда мы устроились в креслах друг напротив друга.
– Можно сигаретку? – попросил я.
Гельман посмотрел на Смолина. Тот протянул мне сигарету и дал прикурить: надо же, как Мыхалыч его вымуштровал…
– Почему ты думаешь, что я украл эти деньги? – задал я первый вопрос согласно нашему паритетному договору. Наверно, это было не самое оригинальное начало, и я сильно рисковал утратить завоеванные позиции, но этот вопрос казался мне ключевым.