Грешам был в точности как его братья. Подлец с тем же отсутствием чести, что и у работорговца. В этот момент Спенсер хотел, чтобы он убрался из его дома.
Негодяй с самодовольным взглядом откинулся назад на стуле.
— Разве могло быть иначе? Она… заслуживает внимания.
Дело было не столько в его словах, сколько в том, как он их произнес.
Спенсер схватил его за щедро украшенный оборками галстук и вытащил его со стула.
— Вам бы лучше занять себя другими делами и держаться подальше от моей жены.
Грешам пронзительно вскрикнул и уцепился за руку Спенсера на своем шейном платке.
Адара поднялась со своего стула.
— Джентльмены, ну же… ведите себя хорошо. Никаких драк за обеденным столом.
Спенсер обвел взглядом каждое пустое лицо, прежде чем остановиться на Адаре.
— Где Эви? — Повторил он, чуть не рыча.
— Едва ли в мои обязанности входит следить за ней, — на ее щеках расцвели яркие пятна. Правда, Спенсер, ты такой скучный. Не говори мне, что собираешься быть одним из тех мужей?
— И каким же это?
Она закатила глаза.
— Таким, который крутится рядом. Эви не может хотеть этого…
— Так же, как и ты, — пробормотала Беатрис со своей стороны.
Взгляд Адары, метнувшийся в подругу, был подобен кинжалам.
Рассматривая компанию, Спенсер отпустил Грешама и поправил рукава. Тряхнув головой, он высказал мысль, которая вертелась у него на языке:
— Почему вы все еще здесь?
Все взгляды метнулись к Адаре.
Беатрис снова пробормотала:
— Я сама задавалась этим вопросом. Это перестало быть даже в малейшей степени интересным.
— Все, с меня довольно уже, Беатрис Саммерс, — прошипела Адара. — Почему бы тебе не отправиться домой и развлекаться сколько душе угодно со своим жирным потеющим мужем.
— Что ж, — обиделась Беатрис, — у меня есть и другие друзья, знаешь ли.
— Действительно, Дара. Посмотри на этого человека, — Грешам подергал за галстук в попытке вернуть его на место. — Он явно опьянен своей женой.
— Точно. Своей женой. Не тобой, — эхом повторила Беатрис, бросая свою салфетку на тарелку и рывком поднимаясь на ноги. — Я хочу вернуться назад в город. С меня довольно этого унылого места, — с этим звенящим комментарием она метнулась вон из комнаты.
Прошло несколько напряженных мгновений, прежде чем остальные встали, чтобы последовать за ней.
Спенсер и Адара остались одни в обеденной комнате.
Она встала и шагнула к нему. Ее темные глаза были широко открыты и полны мольбы.
— Не позволяй ей разрушить то, что мы могли бы построить вместе, Спенсер. Мы слишком долго были порознь.
Он смотрел на нее в течение долгой минуты, пытаясь вспомнить, что же такого он в ней когда-то нашел. Все, что видел сейчас — поверхностное, пустое создание. Пустая оболочка. Единственная любовь в ее сердце — та, что она приберегла для себя. В отличие от Эви. Эви была бескорыстна. Эви любила. Любила мертвого мужчину.