Её пристальный взгляд обратился к Спенсеру, рассматривая его, не отрываясь, несомненно, пытаясь увидеть мужчину глазами Шеффилда.
Он пожал одним, здоровым, плечом. Веское замечание. Спенсер и Йен часто ошибочно принимались за братьев из-за поразительно похожих темных волос и зеленых глаз.
— Ты отрицаешь это? Отрицаешь, что он отец Николаса? — Шеффилд потряс головой, прищурив глаза, как будто сам её вид причинял боль. — Никакая ты не вдова! Так ведь?
— Осторожнее, Шеффилд, — предупредил Спенсер хриплым голосом.
Краска гнева, выступившая на шее соперника, была единственным свидетельством того, что он слышал слова Спенсера.
— Твое молчание говорит за тебя, Эвелина. Меня принимали за болвана? Я впустую потратил все эти годы, мечтая о будущем с тобой…
Она яростно тряхнула головой, золотисто-каштановые локоны вырвались на свободу, в прелестном беспорядке обрамляя лицо.
— Я не давала тебе никаких обещаний, — с жаром сказала Эвелина, в голосе звенело возмущение. Ему нравилось, как звучал её голос. Слишком нравилось. Даже будучи взволнованным, его страстное звучание возбуждало его.
Изумление отразилось на лице Шеффилда. Он схватил её за руку и развернул её к себе лицом.
— Ты такая глупая? Во что, по-твоему, я всё это время играл?
Не обращая внимания на свою рану, Спенсер приподнялся с кровати.
— Убери от неё руки, — прорычал он.
Он намеревался лишь понаблюдать, позволить ей самой разобраться с таким интересным поворотом событий, но это было до того, как Шеффилд её коснулся. До того, как Спенсер увидел её содрогание. До того, как сомкнувшаяся на её руке рука другого мужчины разожгла в нем холодную ярость.
Не обращая внимания на рану, Спенсер спустил ноги с кровати и вскочил. Широко переставляя ноги, он встал грудью перед Шеффилдом, борясь с головокружением.
— Мистер Локхарт! — сказала она, нахмурившись на него. На него! Неужели она не понимала, что он лишь пытался защитить её?
— Вы не должны вставать, — воскликнула она. — Возвращайтесь в постель.
Его глаза сузились при взгляде на Шеффилда:
— Отпусти её.
Неуверенность промелькнула в глазах мужчины, а пальцы сжались на руке девушки, как бы обдумывая команду Спенсера.
— Ты не имеешь здесь права ничего требовать, — парировал он, хотя голос выдал легкую дрожь. — Кем бы ты ни был.
Взбешенный и разгневанный зверь метался внутри Спенсера, и прежде чем смог себя остановить, он напрямую заявил:
— Я имею здесь все права. Кем бы я ни был, я — часть семьи.
Позволить Шеффилду сделать из этого выводы, которые бы тому хотелось. В тот конкретный момент с первобытным огнем, полыхающим в крови, Спенсер был только рад поддержать заблуждение Шеффилда. «Позволить ему думать, что я — отец Николаса. Её любовник. Что она принадлежит мне». Не подумав, как следует, он выпалил: