Нет. Нет. Нет.
Затем он расслабляет ягодичные мышцы, его нога выстреливает вперед и обрушивает удар Лизе в ребра. Испустив громкий выдох, она валится пластом на бетонный пол. Следующая волна, пробегая по поверхности моря, захлестывает мне лицо. Я задерживаю дыхание, задираю голову, пытаясь глотнуть воздуха. Когда мое зрение проясняется, швейцарец пристально за мной наблюдает.
— Давай, плыви, ленивая американка.
На этот раз он разит Лизу в плечо, она вскрикивает.
Новая злость лесным пожаром распространяется во мне. Подстегнутое яростью, мое тело начинает черпать силы из ниоткуда. Вероятно, мои мышцы приберегли неприкосновенный запас энергии на черный день. Может, это тот увесистый кусок торта, который я умяла в кухне после одного неудачного свидания. Или, возможно, это мое тело пожирает само себя.
Я медленно рассекаю водную толщу, режу ее руками, толкая себя вперед работой ног. На берегу швейцарец продолжает издеваться надо мной. Его слова сопровождаются криками Лизы. Девочка могла бы сопротивляться, но я знаю, что она боится вызвать у него гнев, а также потерять его грубую привязанность.
За одним гребком следует второй. За вторым — третий.
Он придавливает ее к земле, нажимая ботинком на горло.
Четвертый следует за третьим. За ним пятый. Мои легкие болят. Совершив тридцатый гребок, я касаюсь бетона. Победа ли это, когда ты слишком измотан, чтобы думать хоть о чем-нибудь? Имеет ли значение то, что ты выжил?
Перебирая руками по берегу, я вытаскиваю тело из воды, не заботясь о том, что грубая поверхность сдирает мою кожу. Кислород, сладостный кислород — вот все, что имеет значение. Он врывается иззубренными клочьями, обжигая горло и легкие, но с каждым вдохом боль уменьшается.
Швейцарец смеется.
— Ты жива, я впечатлен. Ты и эту спасла, конечно.
Он снова пинает девушку.
— Если у тебя какие-то проблемы, давай им выход на мне, ты, кусок дерьма.
— Нет, мне больше нравится так. Я получаю удовольствие, наблюдая за твоей реакцией. У тебя на лице все написано. Я вижу, что ты хочешь сделать со мной. А зачем? Это существо повернется против тебя из-за чуть большего, чем пакетик горячих чипсов. Не так ли?
Он пихает Лизу носком ботинка. Она стонет, и он бьет ее в ребра еще раз.
Я ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, глядя на Лизу, я вижу Джесса, вижу Ника, вижу всех, с кем меня свела судьба с тех пор, как все это началось. Они все собрались в моем сознании, сбившись в один черный разозленный рой, и когда я наконец фиксирую свой взгляд на швейцарце, то уже не могу сдержаться.
Каждый грамм энергии, отнятый водой, бурля, возвращается в мое тело. Мои мышцы гудят от напряжения, все тело начинает трясти. Я, словно кошка, сжалась напряженной дугой, ожидая… ожидая… ожидая малейшего движения своей жертвы. Черт тебя побери,