– Мне тяжело расставаться с отрядом и с тобою, — признался Бритаев.
– Еще бы! Сколько общего труда вложено в подготовку людей. Ведь мы надеялись, что отряд будет выброшен во вражеский тыл в полном составе, — сказал Ковалев. — Отсюда и все планы строили.
Помолчали…
– Ты помнишь нашу первую встречу? — спросил Ковалев. — Забудь ее… Знаешь, тогда зашевелился вредный червячок. Потом увидел, что был не прав. Привык я к тебе и Бритаеву.
– Не будем об этом вспоминать. Давай лучше чем-либо обменяемся на память.
– Да у меня ничего нет. Разве вот рубль, — улыбнулся Ковалев.
– Давай рубль… Напиши на нем дату, распишись и давай. А я тебе дам копейку.
Обменялись… Интересно, что в 1945 году в Москве состоялась наша встреча. Я возвратил Ковалеву его рубль. Моя же копейка у него не сохранилась…
В штаб доносился гул возбужденных голосов разведчиков, и мы радовались их хорошему настроению.
До выезда на аэродром оставалось несколько часов, а на улице продолжал моросить дождь. Низко над землей проносились облака.
– Опять погода подводит. Одним словом, нелетная, — сказал озабоченно Ковалев.
– Будем надеяться, что к вечеру облака если не рассеются, то, во всяком случае, подымутся, — сказал я. — Мы сегодня должны улететь во что бы то ни стало.
– Я беспокоюсь потому, что мы с комиссаром уже летали, но не выбросились. Не отыскали костров из-за тумана.
Некоторое время сидели молча.
Каждый думал о своем. Я думал о том, как сложится дальнейшая судьба группы, удастся ли нам долететь до пункта выброски и благополучно приземлиться. Необходимо установить сигнал, по которому будут собираться товарищи после приземления. Первым должен прыгать Калинин. За ним три-четыре разведчика, радистка, я. За мной остальные. Замыкающим Кормелицын. Такое распределение, по моему мнению, позволит при любом рассеивании каждой группе иметь с собою командира с картой. От места выброски надо будет отойти как можно дальше, чтобы избежать боя с противником, который может организовать облаву.
Не меньшей опасностью, чем встреча с противником, являлась возможность высадки на лес или в реку.
Тем, кто попадет в воду с грузом около двух пудов, не суждено будет явиться на место встречи. Придется ли нам всем возвратиться обратно? Если придется, то когда? Состоятся ли назначенные встречи? Сколько неразрешенных вопросов! Неизменно мысли возвращаются к семье. Прошел год войны, а я ничего не знал о судьбе жены и дочурки. Кто думал, что все так сложится? Даже в мыслях не допускал, чтобы врагу удалось дойти до Полтавы. Живы ли они, мои родные? Кто им поможет?