Потом газ-душа с годами просачивается вовне, давление на стенки шара уменьшается, и происходит то, к чему все давно привыкли. Шары постепенно сдуваются, выдыхаются, «концентрация души» падает, и расслышать ее с каждым годом становится все сложнее.
Но не значит ли это, что душа «делима»? Или она похожа на пальто, которое затирается до дыр, теряет вес, цвет, плотность?..
Он хотел спросить об этом отца, но передумал. Родители вернулись усталые, у отца на работе трагедия: в соседнем районе маршрутка потеряла управление и врезалась в школьный автобус.
Сашка сам приготовил ужин и за столом сидел молча. Мама спросила, как успехи, – похвастался оценками.
Надеялся, что больше ни о чем не спросит, но она, конечно, спросила.
– Как дедушка? Ты с ним сегодня разговаривал? Он тебе что-то отвечал?
Сашка вздохнул и покачал головой.
Он заранее знал, что мама расстроится, но врать было бы глупо и нечестно.
Она сидела, опустив взгляд и поджав губы.
– Ничего, – сказал отец, – это нормально. Ты, главное, не переставай с ним беседовать. Помнишь, что я говорил?
Сашка кивнул:
– Душам нужно время, чтобы привыкнуть.
– Именно. Представь, они же лишаются тела, лишаются всего. Мир остается, а они в нем существуют уже совсем по другим законам.
Ночью Сашка лежал без сна и думал об этом. Пытался себе представить. Ты по-прежнему есть, но это «есть» – уже не то, что прежде. Тела нет, нет ничего, что отъединяло бы тебя от мира. Ты смешиваешься с ним. Таешь, растворяешься. Как крупинка сахара в кипятке.
Продолжаешь существовать, но в настолько «разбавленном» состоянии, что оказываешься одновременно везде и нигде.
Хочешь коснуться родных – а рук нет, хочешь закричать – а нет губ.
А если перед смертью попал в аниматорий и тебя поместили в шар, тогда все, что есть между тобой и остальным миром, – тонкие упругие стенки. Лишь они удерживают тебя от окончательного растворения.
Сашка представил себе, что сейчас рядом с ним души всех, кто когда-либо жил на Земле. Сделалось жутко.
Он вертелся с боку на бок и в конце концов сообразил, почему не может заснуть. Ему мешало молчание… молчание присутствия. Оно исходило из шара над дедовым столом. Впервые Сашка почувствовал, что шар – не просто вещь. Как будто дед сейчас был там, молчал и чего-то ждал – большой, угрюмый, вечно себе на уме.
Такой, перед которым Сашка робел, а в детстве – боялся до одури.
Он встал, нащупал тапки и, отвязав шар, перенес его в гостиную. Свет не зажигал, хватало того, что проникал в комнату с улицы, от фонаря.
Стараясь не шуметь, привязал шар возле бабушкиного – в углу, под иконой.