– Если судьба нас ведет…
И молча склонившись, ладонь протянул.
Смирно сидела малиновка: алое на изумрудном. Не шелохнулась, не дернулась.
Стерх поднял ее в горсти – бережно, как мотылька спящего…
В кронах, раскалывая тишину, дробно ударил дятел: раз, другой, третий. Каурый принца переступил с ноги на ногу и фыркнул.
– Опять, – вполголоса шепнул Ронди Рифмач. – Ох…
Он был старше принца на пару лет и в свои двадцать многое повидал. Но то, что происходило, пугало Рифмача сильнее, чем кого-либо из них. По крайней мере, он больше, чем остальные, показывал это. «Может, – думал принц, – Рифмач все так болезненно воспринимает из-за своего ремесла; он ведь стихоплет, чуткая натура…»
Грозно плескалась вокруг тишина, билась волнами в ушах.
– Это так просто, – молвил Стерх. – Когда знаешь – так просто.
Говорил гортанно, негромко. Королю протянул руку.
– Перестань, – тихо сказал король. – Что это?
– Малиновка, ваше величество, – устало ответил Стерх. – Просто малиновка. Вырезанная, если я не ошибаюсь, из гриба-трутовика. И очень искусно окрашенная.
– Но ее не было здесь…
– Как и нас, ваше величество, как и нас.
Он наклонился и опустил фигурку в мох.
Ронди Рифмач шумно, с облегчением выдохнул.
Потом обернулся – и с присвистом втянул воздух.
– Предчур милосердный!..
Позади, плитах в пяти-шести от них, сидела горихвостка.
– Я сам, – принц жестом остановил учителя и спешился. Шагнул мягко, как будто фигурка могла улететь.
Горихвостка склонила головку, дернула хвостиком. Вспорхнула и скрылась в ветвях.
Король засмеялся. Откинул голову так, что венец, казалось, вот-вот соскользнет и укатится в заросли. Но принц знал наверняка: не соскользнет, не укатится.
– Хватит уже чудес, – сказал отец. – Хватит! Мы обманываем сами себя, всю дорогу просто верим в то, во что хотим верить. Если мы не способны отличить живую птицу от вырезанной из гриба-трутовика…
– Ваше величество…
– Нет, мудрец. Мы найдем сменных коней или дадим отдохнуть нашим – и двинемся в обратный путь. Если ты полагаешь, будто это поможет, возьмем какую-нибудь шишку или чугунный котелок и скажем… Сам придумаешь, что сказать. Но мы не станем больше тратить время на чепуху. Поворачиваем.
Стерх вскинул голову и несколько долгих мгновений смотрел прямо в лицо короля. Затем как-то сразу сгорбился… шаркающей походкой двинулся к своему коню.
Они поехали дальше в неловком молчании. То и дело пригибались, уворачиваясь от веток – мохнатых, широченных, похожих на чудовищные лапы, что готовы были опуститься на плечи всадников.
– Если уж поворачивать, – сказал Рифмач, – то сейчас. Вы простите, ваше величество, но откуда бы здесь взялся мастер дороги? А тем более – сменные кони?.. Сама дорога, конечно, не бита, ну так здесь что с ней сделается, кто по ней ходит-то? Вепри с лосями?