В первые годы обучения принцу вообще ничего не снилось: за день он выматывался так, что засыпал, едва лишь оказывался в постели. Потом пошли первые влюбленности, и сны вернулись, но без полетов…
А после настали скверные годы, и отец все чаще брал его с собой и все чаще повторял, что править страной – это тяжелый труд. Принц и сам видел, что тяжелый. И старался не думать, почему вдруг отцу так важно стало, чтобы он это понял.
В те дни принцу снились чужие лица, искаженные болью и страхом, перекрестки, колодцы, дымные кузницы, он слышал, как кричат, рожая, женщины, как сгорают в пламени чумные села, как ворочаются в земле разжиревшие личинки жуков-трупоедов… Сны накатывались, словно грязные, пенные волны, а когда уходили, принц вставал с постели измочаленный и бледный и долго не мог прийти в себя.
Сейчас он снова летел: парил над домом мастера, и уже не солнце – луна висела совсем рядом; протяни руку – коснешься бугристой поверхности. Отсюда принцу были видны и луг с пасущимися лошадьми, и одинокая лодка на берегу, и колодец, и единорог, рыскающий у двери. Только дальний берег озера по-прежнему скрывался в тумане.
Ночь все не кончалась, и тогда принц полетел к дороге – посмотреть, что же ждет их дальше. Но кроны деревьев срослись и вздымались бесконечным сводом, непробиваемым панцирем. Не единой прорехи, ни щелочки. Да и была ли там, под ними, дорога?
Было ли по ту сторону листвяной завесы вообще что-либо?
Он вдруг испытал резкий, леденящий приступ паники. Это было что-то необъяснимое, даже непознаваемое, не из области разума или чувств, – скорее сродни совсем уж механическим реакциям. Так отдергивается рука, прикоснувшаяся к раскаленному котелку; сам собою моргает глаз; течет по жилам кровь.
Паника ударила принца наотмашь, пронзила насквозь – и он умер.
По крайней мере – перестал быть принцем, превратился в сотни разбросанных повсюду простейших сознаний. Каждое могло лишь наблюдать за тем, что происходило рядом, – наблюдать и запоминать, не испытывая никаких чувств, мыслей, желаний. Чувства, мысли и желания попросту оказались за пределами возможностей.
Сколько времени все это длилось? Конечно, он не знал – ведь его не существовало.
А может, и времени уже не существовало – в эту затянувшуюся ночь, вокруг этого странного дома.
– Вставай, – негромко сказал мастер дороги. – Твое новое платье готово.
7
Король открыл глаза и посмотрел на мастера дороги.
– Вставай, – повторил тот.
Остальные спали: Ронди, и Стерх, и принц. Лежали недвижно, словно мертвые. Их не разбудила даже тишина, внезапно воцарившаяся в домике. Король и сам не сразу догадался, что это прялка… прялка перестала стучать. И огонь в очаге почти погас.