Король откинул шкуры и встал. Одновременно с ним в полумраке поднялась со своей скамеечки дочь мастера. Поднялась и протянула белую, едва сияющую рубаху.
Он мельком удивился: и когда успела сшить? Но здесь были в силе другие законы, поэтому король просто скинул с себя одежду и остался в чем мать родила. Только венец привычно давил на голову. Не соскользнул, даже когда король наклонился вперед и, вытянув руки, нырнул в распахнувшийся навстречу подол рубахи. Ткань была полупрозрачная, шелковистая. Скользнула по телу – как поцеловала.
Он выпрямился.
– В самый раз, – сказал мастер дороги. – Ну что, готов ты умереть, ваше величество?
Король пожал плечами:
– Кто бы мог сказать, что знает о себе такое наверняка?
– Ну, посмотрим. «Книгу»-то ты читал внимательно? Помнишь, что нужно?..
– Нужен меч, – кивнул король.
– Иди, – сказал мастер дороги, – выбирай. Да куда ты – не к дверям же!
Он указал на очаг, возле которого присела девушка. В руках ее снова было рыжеватое растрепанное перо, дочь мастера обмахнула им угли, подбросила еще поленьев…
– «Пройти огонь, воду и мост, что легче перышка», – вспомнил король. – Я-то думал, это все пустые слова.
Мастер дороги усмехнулся:
– По большей части они такими и стали, слова-то. Вот поэтому ты здесь.
Король на миг замешкался, как будто хотел что-то спросить, но в конце концов просто кивнул, бросил взгляд через приоткрытую дверь в спальню, на детскую кроватку, набитую хламом, снова кивнул – и шагнул прямо в очаг.
Пламя вскинулось кверху, точно занавес, который дернули за края. Густое и текучее, скрыло фигуру короля.
Потом опало и погасло – сразу же, словно было иллюзией, обманом зрения.
Черная пустая пасть очага выдохнула пригоршню пепла.
– Ложись, – сказал дочери мастер дороги, – поспи. Теперь остается только ждать.
8
Никто так и не узнал, что же случилось тогда с королем.
Он просто исчез в очаге, пропал. Потом – много позже – они гадали так и эдак, но правды им никто никогда не открыл. Да, в общем, так ли уж важно было ее знать?
Главное – то, что мгновением спустя туман, наползавший от берега, вдруг отхлынул – и там, среди камыша, стала видна высокая снежно-белая фигура. Руки ее были пусты, на голове темнела корона.
Король раздвинул камыши – с пушистых верхушек вспорхнули какие-то мелкие полупрозрачные мотыльки – и шагнул в воду.
Перед ним тянулись к небу шеренги морщинистых рук. Капли сверкали на зеркальных лезвиях, драгоценные камни – на рукоятях. Он посмотрел вниз, себе под ноги, но вода была черной. Он пошел вперед и, кажется, не наступил ни на одно из тел. Если там, под водой, вообще были тела.