Красных удалось подавить лишь спустя полтора часа. Хорошо укрытые в хитро спрятанных глубоких, заранее устроенных окопах на краю поляны, они расстреливали всех, кто пытался приблизиться. На все предложения сдаться, которых, говоря по правде, было немного, они отвечали яростной стрельбой. Раненный в грудь гауптман Остин быстро выбыл из боя. Лишь благодаря безрассудному рывку самого Иоахима и прикрывавшего его эсэсовца удалось забросать гранатами центральный окоп, после чего сопротивление было подавлено быстро. Живым не удалось взять никого.
Потери немцев были ужасны. Погибло около сорока солдат, раненых – более полусотни, эвакуировать их пока не было никакой возможности. Грубер и сам был ранен. Голова кружилась, в висках молотом бился пульс. Отдыхая после кровопролитного боя у деревца, он с неудовольствием смотрел на других раненых, которые не могли сдержанно воспринимать боль и скулили, как бабы. Впрочем, от душевного равновесия у штурмгауптфюрера мало что осталось.
Доселе бесстрашный офицер элитного подразделения СС, Иоахим Грубер с ужасом вспомнил огромного азиата, бросившегося на него со сверкающим тесаком. После самоубийственного броска с гранатами, когда прикрывавший Иоахима эсэсовец был мгновенно убит очередью в упор, Грубер скатился в окоп и лицом к лицу столкнулся с этим азиатом. Автомат был потерян в пылу боя, и, пока Иоахим тянулся к ножу, этот бешеный с тесаком успел дважды ударить его в плечо и грудь. К счастью для Грубера, он с детства не расставался с ножом и умело фехтовал им. После скоротечного рукопашного поединка эсэсовец взял верх.
– Огненный мешок! – сказал кто-то рядом. Повернув голову, Грубер увидел лежащего рядом Остина. Тот пристально глядел на него. Изо рта гауптмана егерей лезла красная кровавая пена, в полубессознательном состоянии он продолжал бормотать как будто про себя, но очевидно желая быть услышанным: – Мы сделали им отличный огненный мешок, не правда ли, дружище?!
Сказав это, гауптман немецких егерей Рудольф Остин запрокинул голову, испустил хрипящий, кровавый выдох и… умер.
Добыча была неважной. Разложенные перед крыльцом помещения, где обитал штандартенфюрер Штуце, тела, изрубленные взрывами и пулями, выглядели невзрачно. Эсэсовцы, стараясь угодить начальству, разложили трупы подальше друг от друга, для того чтобы придать добыче больший размер. Еще и еще раз оглядывая убитых русских, Грубер с неудовольствием отметил, что не видит среди них тех двоих, что устроили им бойню у переправы. Впрочем, этих запросто можно было списать на ужасный взрыв. Тела нескольких эсэсовцев и егерей, тех самых, что так храбро и безрассудно полезли в подземелье, так и не были найдены.