Взойдя на крыльцо, фон Боккен, кривя свое узкое, вытянутое, как у грызуна, лицо, произнес короткую, но пылкую речь перед собравшимися.
– Господа! – Бригаденфюрер чутко понимал душу своих вояк, ежечасно смотрящих в лицо смерти. – Все вы герои Фатерлянда!
Выждав положенное время, пока одобрительные крики и возгласы утихли, фон Боккен продолжил:
– Все мы понимаем важность нашей работы здесь, в самом логове этого большевистского зверя… вы – офицеры, лишенные элементарных удобств… – говорил бригаденфюрер, надрывая горло, а оттого постоянно срывался на писк. – Обещаю, что в ближайшее время для вас будут построены казино и офицерский дом отдыха с милыми дамами! – Слова бригаденфюрера были встречены бурными аплодисментами. Но крепко набравшимся воякам было уже не до того, чтобы вникать в его слова. Все терпеливо ждали, пока он выговорится, а поговорить с верными подчиненными фон Боккен любил. Однако минут через пятнадцать его красноречие иссякло и, еще раз поблагодарив собравшихся за верность фюреру, бригаденфюрер в сопровождении штандартенфюрера Штуце и штурмгауптфюрера Грубера вошел в дом.
– Господа, благодарю вас за успешное завершение операции! – с пафосом произнес бригаденфюрер. Он сел в кресло Штуце, откинулся поудобней. – Прошу вас, садитесь! Давайте обходиться без официальных обращений во время нашей… приватной беседы!
Фон Боккен с удовольствием взял поднесенную ему рюмку коньяку и посетовал на большие потери в ходе операции. Штандартенфюрер, ссылаясь на трудности, горделиво заявил, что под землей погребен значительный отряд большевиков, так что потери оправданы. Бригаденфюрер согласно кивнул, затем неторопливо поинтересовался самочувствием профессора, скоростью работы над установкой…
Грубер молчал, его трясло, штурмгауптфюрер никак не мог прийти в себя от пережитого сегодняшним утром. Стоило ему расслабиться, и он сразу вспоминал лицо этого бешеного азиата, его глаза, горящие каким-то адским пламенем. Поэтому он не сразу понял, что бригаденфюрер обратил наконец свой благосклонный взор на него…
– Вы не слышите меня, господин Грубер? – будто сквозь туман донесся до Иоахима тонкий голос фон Боккена.
– Простите меня, господин бригаденфюрер, – Грубер виновато улыбнулся. – Виной всему сегодняшнее ранение. Эти русские дрались как дьяволы…
– Что ж, Железный Крест никому не достается даром! – с пафосом произнес бригаденфюрер и, дождавшись от штурмгауптфюрера непременных изъявлений благодарности, простительно вялых, но своевременных, продолжил: – Гершафтен! Для Вас, разумеется, уже не секрет, что благая весть о первых успехах нашего чудо-оружия долетела в Берлине до самых высоких кабинетов? Сам фюрер с интересом следит за вашими успехами.