– Хайль Гитлер! – воскликнули офицеры, вскочив.
– Господа, позвольте мне продолжить! – Фон Боккен говорил торжественным голосом. – В ближайшее время, в течение двух недель, из Берлина прибудет комиссия самого высокого уровня. Нам предстоит много работы! Мало того что объект должен быть полностью готов к сроку, я надеюсь, что общими усилиями мы успеем устроить места проживания для наших почетных гостей, Рудольф, будьте добры, еще рюмочку.
Работы велись с опережением графика, но профессор с неудовольствием отметил, что ему, ученому мирового уровня, необходимо следить за самыми ничтожными вещами. Вот опять сегодня ему пришлось выговаривать этим мужланам-эсэсовцам, которые, переусердствовав, забили до смерти нескольких рабов.
Единственным утешением, отрадой фон Айзенбаха в этой лесной глуши была верная Фрида. Правда, и та, подчиняясь своим инстинктам, огорчила ученого: этой ночью «милая дикарка» настолько распалилась от страсти и выпитого шампанского, что выпорола фон Айзенбаха до крови. Да так, что теперь ему было больно даже сидеть.
Известию о приезде высокой комиссии из Берлина ученый не обрадовался. Установка была еще далека от завершения, простой монтировки вышек было мало. Объяснять этим эсэсовцам, что такое интегрированная настройка геомагнитного излучателя, у фон Айзенбаха попросту не хватало терпения.
«Что ж, придется продемонстрировать им мои молнии, – холодно подумал ученый. – Надеюсь, что не произойдет несчастного случая с кем-нибудь из берлинских господ». Он улыбнулся, представив, как его молнии поджаривают штабного генерала и тот, визжа, носится от них по полю…
Его размышления были прерваны пьяными криками, доносившимися снаружи. Группа эсэсовцев предавалась бурным возлияниям, периодически, среди них вспыхивали спорадические драки, перемежавшиеся криками «Хох» и «Хайль Гитлер». Среди офицеров ограненным алмазом сияло личико его любимой музы – восхитительной Фриды. Поморщившись, фон Айзенбах задернул шторки и вернулся к столу.
Пару часов спустя выпивший, но не опьяневший Грубер брел по лагерю к офицерской казарме. Раны саднили, голова кружилась, но рассудок был ясен и холоден.
«Пустой гроб, – думал эсэсовец. – Нет, пустой гроб не для меня, штандартенфюрер прав. Плевать на все, если придется, я буду втирать очки, лгать. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этого ада!»
В его памяти снова всплыло лицо азиата, и Иоахима передернуло. Он убил многих, кого-то с удовольствием, кого-то равнодушно, не раз глядел смерти в глаза. Но никогда еще смерть не была настолько близко от него, как сегодня. Война больше не казалась ему причудливым спортом или королевской охотой на людей. Штурмгауптфюрер элитного подразделения СС, кавалер Железного Креста Иоахим Грубер понял, что попросту боится. Мимо него черными тенями проходили рядовые эсэсовцы, под командой штурмбанфюрера Куртца они убирали тела мертвецки пьяных офицеров…