Родители в ярости, и это меня страшно радует. Отец нервно зашаркал ногами, мама пнула меня еще чувствительнее.
Наш попутчик свернул жирную газету, но оказалось, что в маленький контейнер для мусора она не лезет. Тогда он подмигнул мне и сунул газету под сиденье.
— Мой папа не хочет жить в Австрии, потому что Гитлер и все главные фашисты оттуда, — продолжал я. — А мы же евреи…
Тут отец вскочил и заорал по-русски:
— Если ты сейчас же не заткнешься, щенок, открою окно и вышвырну!
Мимо проплывали бесконечные зеленые луга, проселочные дороги, обсаженные редкими тополями, и фермы, тоже редкие. Всюду зелень, до самого горизонта. Однообразный пейзаж. Да, здесь из окна падать как-то скучно.
На эту вспышку ярости голландец реагировал добродушной ухмылкой и снова мне подмигнул. Потом извлек из кармана жестяную чашечку.
— Чаю? — спросил он.
Я кивнул.
Родители сосредоточенно смотрели в окно, как будто хотели сосчитать каждое дерево и каждую ферму. Я глотнул и сморщился:
— А можно сахару?
Тут родители одновременно, как по команде, обернулись ко мне.
— Да замолчишь ты наконец? — прошипела мама.
— Идиот! — прошептал отец.
Потом он впервые за все это время посмотрел в глаза нашему попутчику.
Голландец широко улыбнулся и протянул ему руку:
— Ян де Врис, — представился он. — Рад познакомиться.
Отец пожал его руку и в свою очень представился, а за ним и мы с мамой.
— Вы уже бывали в Амстердаме? — спросил де Врис, подавая мне кусочек сахара, завернутый в бумажку с надписью «Кафе Мьюзием».
— Нет.
— О, Амстердам — очень красивый город. Вам непременно понравится. Вена — тоже красивый город. Но, если вы евреи, я вполне понимаю, что вам она не по душе. Ни в Ленинграде, ни в Израиле я, к сожалению, еще не бывал. Все времени нет. Да и денег маловато. У меня ведь в Амстердаме маленький магазинчик, не в центре, правда, так, на окраине. Торгую всякой всячиной. Да вы, может, и не знаете, каково это — в малом бизнесе. Едва сводишь концы с концами. Знаете, вот впервые за много лет в отпуск съездил. На несколько дней, в Зальцкаммергут, в Санкт-Гильген. Горы там чудные, скажу я вам. Таких у нас в Голландии днем с огнем не найти. А потом Вена… Вот, кстати, моя карточка, адрес магазина. Может, заглянете как-нибудь. Все недорого.
Мои родители слушали с мрачным видом, но Ян де Врис не смутился и продолжал:
— Про Советский Союз такие ужасы рассказывают. Какое насилие над личностью, какой антисемитизм… Один мой приятель туда ездил, говорит, все безнадежно. Безнаде-е-ежно… — протянул он. — Все серое, свинцовое, нет спасенья… Но зато это страна высокой культуры, тут не поспоришь…