Зинаида Борисовна обслужила покупателя — «граццие», «арривидерчи» — и отпила из бутылки глоток минеральной воды.
— Да что они во всех наших бедах понимают, америкашки эти… Откуда им знать, что тогда в Польше творилось! Нужда такая, что и представить страшно, а как евреев угнетали! Мы думали, кроме коммунизма, и выхода никакого нет. Нам же невдомек было, что в Советском Союзе власти наши идеалы предают и извращают, лицемеры! Мы об этом только после войны узнали.
— А почему бы вам в Израиль не поехать?
— А что я там забыла? Дочка в Америке обещала словечко замолвить, где следует. А потом, как-то мне сионизм этот не по душе. Страна-то крошечная, а евреев как сельдей в бочке. Евреи для меня — соль земли. А одну соль есть не будешь.
Когда я вечером передал родителям слова Зинаиды Борисовны, отец засмеялся и сказал:
— Слушаю, и просто смешно становится: эти старые евреи, ну, из партийных, — антисемиты не хуже коммунистов-неевреев. Всё линию партии защищают, хотя партия им под зад ногой дала — само собой, за еврейство.
Отец мне даже длинную лекцию прочитал о еврействе и коммунизме, а чтобы мне, ребенку, было понятнее, сдабривал ее красочными, наглядными примерами. Я с трудом дождался, когда он замолчит, и снова кинулся к своим детским книжкам, ведь судьба их была решена. Каждый раз, когда я открывал чемоданчик, мама напоминала мне:
— Читай, читай! Скоро все равно все выкинем. Когда отсюда уедем, не потащим же с собой этот чемодан! Потом тебе бабушка новые пришлет, да и я буду покупать…
Но перспектива отъезда пока даже не просматривалась. Хотя отец «по зрелом размышлении» отказался от намерения перебраться в Латинскую Америку, об американской или канадской визе нечего было и думать. Да и местные итальянские власти упорно отказывались выдать непрошеным гостям-евреям разрешение на работу. Предложение нелегально работать на рынке за шестьсот лир в час отец отклонил. Такая зарплата даже для бесправного «эмигранте» была насмешкой. В еврейских благотворительных организациях «Джойнт» и «Хиас» родителям твердили одно и то же: «Возвращайтесь-ка вы в Израиль! В конечном счете, еврейскому государству нужны новые переселенцы».
День ото дня атмосфера в доме становилась все более гнетущей. Иногда отец произносил длинные монологи, обращаясь в пространство. Мы с мамой привыкли и научились их не замечать. К тому же мама нашла себе другое занятие. Купила у одного эмигранта учебник «Basic English for Russian Native Speakers»[28] и начала учить английский — «на всякий случай, вдруг визу получим».