Несколько минут она заставляла Эстрелью глубоко дышать в ритме морского прибоя, тихим голосом и учительским тоном объясняя ей технику медитации. Фьямма посоветовала Эстрелье каждое утро уделять несколько минут дыхательным упражнениям, чтобы добиться гармонии тела и духа, рассказала о необходимости достичь равновесия между словом и молчанием. Научила видеть паузы между словами, вдохи и выдохи внутри каждого слова. Убедившись, что пациентка снова может говорить спокойно, Фьямма подняла жалюзи. В комнату вернулся свет, и женщины возобновили прерванную беседу.
Рассказ Эстрельи стал теперь более связным. Она говорила, что не помнит, сколько раз встречалась с Анхелем, что не понимает разницы между воспоминаниями о встречах с ним и самими этими встречами и что единственное, в чем она уверена, так это в том, что привязалась к Анхелю с первой минуты. Она не могла описать это чувство словами, но раньше она никогда не хотела близости ни с кем, а сейчас все изменилось. Сейчас она испытывала постоянную тревогу и постоянную радость. Фьямме вспомнилось итальянское слово giogia, слышанное ею от деда. Эстрелья говорила о том, что уже предчувствие встреч наполняло ее жизненной силой — чем ближе был час свидания с Анхелем, тем сильнее билось ее сердце. Можно было видеть, как ткань блузки подрагивает в такт его ударам. Она уже не раз замечала, как сотрудники смотрят на нее с удивлением, хотя и не решаются ничего ей сказать, и знала, что гул маятника, оглушавший ее каждый чет-верг, исходил из ее сердца, которое рвалось из груди.
Ее душа начинала готовиться еще накануне. Эстрелья теряла аппетит, не могла даже сглотнуть слюну. Поминутно смотрела на часы, желая только одного: чтобы как можно скорее наступило шесть вечера, а когда они с Анхелем были вместе, эти же часы, что приблизили встречу, становились для Эстрельи злейшими врагами, потому что теперь они с каждой минутой приближали час расставания. Она любила Анхеля всем сердцем. Она желала его.
Рассказывая обо всем этом, Эстрелья поняла, что совсем запуталась — с одной стороны, ей хотелось полноты счастья: хотелось засыпать и просыпаться рядом с ним, всюду сопровождать его — одним словом, жить одной с ним жизнью. Но с другой стороны, она слишком хорошо помнила свое неудачное замужество, и эти воспоминания заставляли ее вздрагивать от ужаса. Фьямма понимала страх Эстрельи, и чтобы усилить ее желание стать ближе к новому возлюбленному, спросила, чем он занимается. Эстрелья не знала, что ей ответить. Она действительно ничего не знала об Анхеле, кроме того, как он умеет шептать нежные слова, как целует ее и как обнимает. Больше ей ничего не было известно.