— И чего ж оно передавало? — Изменённый чуть наклонился вперёд, всем видом доказывая факт внимательного прослушивания того, о чём будет вещать наша снайпер. — А? Говори, красавица, не стыдись. Дядя Кефир очень любопытный.
— Возможно, что большой смок некоторое время будет лечиться. Осколками, говорят, его зацепило. Когда он на ворон тех охотился. А вот когда он в себя придёт — так точно будет страх какой злюшшый и голодный. Аки тысяча чертей…
— Я бы даже сказал как две тысячи… — Коньяк был хорош, ничего не скажешь. Только за это можно было не вилять хвостом и дать дельный совет. — Так что, сам понимаешь, что и к чему.
— Понял… — Кефир откинулся на спинку кресла. Почесал в затылке, глотнул из стакана и глубоко затянулся. — Хоть на том спасибо. Ну, ладно. Дело пытаете, добры молодцы и девица рейдеры, аль от дела лытаете?
Мы переглянулись.
— Пытаем, о великая баба-яга мужеского пола. — Видно коньяк подействовал, раз я решил продолжить в былинно-посконном тоне. — Поможешь?
— Так, смотря, что за дело, да? — Толстячок, в кресле напротив, улыбнулся, мысленно готовясь включить калькулятор.
— Да какое у нас, рейдеров, дело-то может быть. Так… дельце даже, а ни дело.
— Ну, давай, красный молодец, свет Пикассович, вещай… уже, только экстрактно и по сути. — Кефир ещё раз гоготнул, прикидываясь персонажем районно-народной сказки. Лишь бы ни о Колобке, которого, в конце концов, прихавали всякие мутанты. Ой и скучно ему тут, ой и скучно. Дурачится вон, как пацан малолетний.
— Туристы у нас, Сметаныч. — Дурачиться больше не хотелось. — Важные и денежные.
— Угу… — Хозяин кабинета покрутил волосатыми пухлыми пальцами. — Про туристов в курсе. То, что денежные — хорошо. Чем смогу помочь, да так, чтобы ещё и заработать?
— Эти дауны изволят хотеть поохотиться. Причём по-взрослому. — Зубы Скопы с хрустом откусили кусок яблока, которое она взяла из вазы. Яблоко было не местное, это точно. — Хотят бить в глаз дикого голема. Вот. Есть такой на примете?
— Да уж… — Кефир пробарабанил пальцами причудливый ритм. — Однако действительно серьёзные дядьки. А чего так приспичило-то?
— А кто ж их даунов залётных-то поймёт? — Большой поморщился. — Не, ну мы конечно думали, что поболтать их вдоль Черты, умучать как следует. А оно, слышь чего, никак не получается. Упорные они, понимаешь, как Гус Иваныч Хиддинк после Европы восьмого года.
— Кто?.. — Скопа ошарашено покосилась на нашего пулемётчика. — Какой гусь, а?!!
Большой только отмахнулся от неё. Немудрено, что она не в курсе, сколько ей лет-то тогда было?