Это уже не первый раз, когда обнаруживают фрагменты скелета, якобы принадлежавшего Борману.
Загадка судьбы Бормана десятилетиями остается неразгаданной. Тысячи опытных профессионалов — сотрудников военной разведки и дипломатов по меньшей мере десяти стран пытались обнаружить след, бравший свое начало в рушившемся Берлине, когда в апреле 1945 года советские войска вошли в город. Независимые исследователи — журналисты, специализирующиеся в области истории, негосударственные организации, жаждущие отмщения, — присоединялись к этой бесконечной погоне. Официально сообщалось, что Бормана замечали в столь далеких от Берлина местах, как Китай и Южная Америка, и всегда не хватало окончательного подтверждения, фактических доказательств. Слухи и предположения, возможно, основанные друг на друге, кидали исследователей через северную границу разгромленной Германии в скандинавские страны, или на юг, к пустынным горным перевалам Альпийской крепости. Рассказы, не подкрепленные доказательствами, говорили о том, что он будто бы бежал на подлодке, или на самолете, или на корабле, или в грузовике, или что ушел пешком… Поиски Мартина Бормана так и не достигли своей цели.
Один профессиональный исследователь, привыкший к тому, что приходится сталкиваться с бесконечным разнообразием версий, предупреждает — не следует попадаться на соблазн и безрассудно, отчаянно увлекаться какой-либо одной из них.
Но неужели тайна Мартина Бормана приводит увлеченных поиском от удивления к отчаянию? Неужели она — начинка случайных газетных новостей, основа для ретроспективных статей и хороший сюжет для создателей международных интриг? Да, но она является чем-то гораздо большим, чем все это, вместе взятое. Она — головоломка, которая представляет собой своеобразное отражение самых темных закоулков души современного человека.
Грей был одним из многих людей, затянутых в эту тайну не по своей воле. Стивенсон — еще одним. Мартин Борман пересек ему дорогу почти в конце Второй мировой войны и затем постоянно, год за годом, вновь и вновь появлялся на ней. Он походил на какое-то привидение, которое будет дергать Стивенсона за рукав, пока он не услышит то, что оно хотело заявить. Сказать, что уже в последние дни войны Стивенсон понимал значимость поисков Бормана, будет слишком большим преувеличением. Это не соответствует истине. Проще было охотиться на одинокого беглеца, нежели увидеть всю важность тех преступлений, которые совершил Борман, понять, какое серьезное и коварное влияние он будет оказывать на грядущие события.