Столы для свадебного пира были накрыты прямо во дворе того дома, где остановилась Мэри. Сервировка не была изысканной — простая посуда на грубых полотняных скатертях, глиняные кувшины с вином, хлеб и пироги в плетеных корзинках. Но все было приготовлено с такой любовью, блюда, выставленные на свадебный стол, казались такими аппетитными, что у гостей самым буквальным образом при виде щедрого угощения потекли слюнки.
Алексей невольно подумал о какой-то древней, исконной общности славянских вкусов — казалось бы, угощение было приготовлено не по рецептам русской кухни и должно было казаться непривычным. А то, что непривычно, редко бывает по вкусу. Даже сами названия блюд ничего не говорили русскому человеку — яхния из зеленой фасоли, паприкаш со сладким перцем, капама с жареными помидорами и шпинатом, чечевичная плакия, овощной гювеч-зарзават и болгарские пироги — баницы и баклавы… Все чужое — ни тебе заливной рыбы, ни холодца, ни блинов с икоркой…
И все же русским гостям угощение очень нравилось, общие славянские традиции подсказывали, что это — то, что надо для свадебного обеда. Не какие-нибудь чуждые лягушачьи лапки или клеклые британские пудинги!
А уж когда на столе появились запеченные бараньи ноги, жареная ягнятина и фаршированные мясом баклажаны, славянское единение дошло до самой высшей точки. Подвыпившие русские и болгары обнимались и проникновенно объясняли другу, что они не чужие, что братушки друг другу…
И только одинокий лорд Дартлвилль, которого никто, кроме жениха, не признавал своим братом, уныло поедал кусок баранины, чувствуя себя на этом празднике чужим.
Генерал Палич-Верейский заметил это и провозгласил в честь английского лорда, в частности, и британской короны вообще витиеватый тост. Эрни оттаял, потянулся чокаться с русскими офицерами, и вскоре тоже побратался с обществом, напившись, как в Англии ему редко доводилось…
Все вокруг веселились, и только Мэри была так взволнована, что не чувствовала вкуса блюд и почти не могла есть. Она думала только о том, что Алексей сидит рядом и что теперь она — его жена… Это было так невероятно, что Мэри понимала — потребуется много времени, чтобы сродниться с этой мыслью.
— Когда мы вернемся в Петербург, обвенчаемся еще раз, по англиканскому обряду, — прошептал Алексей. — И устроим такой свадебный прием, какой ты захочешь. И отправимся в долгое свадебное путешествие… В Париж, или в Венецию, или на Лазурный берег.
— Мне главное, чтобы ты всегда был рядом, — тихо ответила Мэри. — А в Париже, или в Венеции — неважно!