Они отступили на несколько шагов. Росс ощутил уменьшение страха, и у него было почти непреодолимое искушение продолжать идти в том же направлении, несмотря ни на какие доводы. Если он в любом случае был обречен на поражение, то почему бы ему не провести последние свои минуты в относительном комфорте?
Но еще оставался шанс. Он был на ногах, все еще был в состоянии думать, и цель была в поле зрения. Одно последнее усилие могло все решить.
- Так быстро, как только сможешь, - сказал он. - Тащи меня, если я замедлю шаг. Теперь!
Вместе, они бросились вперед, их ноги затопали по голому полу туннеля. На первых нескольких ярдах, пока они были все еще в пределах освещаемого фарами бульдозера пространства, их продвижение, казалось, давалось им легко, словно физическая нагрузка при беге сняла некоторое оцепенение с их тел и некоторую завесу ужаса с их разумов.
Затем он начал усиливаться снова. Вхождение в темноту с одним только рассеянным светом от их медальонов напоминало погружение в постепенно уплотняющуюся стену воды. Росс подумал, что, может, было бы лучше поехать на бульдозере, с его фарами несколько рассеивающими страх, но теперь было слишком поздно.
Впереди была чернота, и в этой черноте, знал Росс, их поджидал весь ужас, какой только мог найтись на Земле или Веннтре. Свернувшаяся змея шипела и бросалась там, в темноте. Он мог ощущать ее яд, которым она плевалась в его сторону, чувствовать ее холодную скользкую кожу, когда она скользила по нему. Его рациональное возражение, что змеи вовсе не скользкие, никак не развеивало иллюзии; он мог ощущать прерывистый след от чешуи, скользившей по его коже. Чудовищный паук выпрыгнул из темноты, и он почувствовал его раздутое, пульсирующее туловище на своем лице, его суставчатые мохнатые ноги извивались над головой Росса, словно стараясь вцепиться в него. Он продирался среди гигантских пиявок, в то время, как крысы взбирались по его ногам, а в кожу проникали личинки. Он открыл рот, чтобы закричать, и почувствовал, как мохнатое брюхо паука скользнуло по его языку, заполнило рот и приглушило крик.
Внезапно он почувствовал, что его сознание разделилось. Одна его половина пробиралась в темноте по полу туннеля, осаждаемая всеми страхами, какие только могло родить его подсознание. Вторая же половина наблюдала за ним самим на расстоянии. Это было сходно с его реакцией на изображение древних веннтран. Каким-то образом рациональный наблюдатель отделился от той его части, которая осталась среди ужасов.
Это был, даже, не он сам, здесь, на полу туннеля, тот, кого показывала ему отделившаяся часть сознания; это был не Росс Аллен. Вместо этого, его мозг в соответствии со своей безумной логикой создал командора Фреффа. Каждый светлый волосок был на своем месте, стальные глаза сверкали решимостью, стройное, мускулистое тело, как всегда, готово к действию; командора было не устрашить несколькими монстрами. Он сорвал гигантского паука со своего лица и швырнул его в дальнюю стену туннеля. Размахнувшись со смертельной точностью, он размозжил голову змее, хотя она и сделала выпад. Его начищенные башмаки переламывали хребты крысам под ногами. Командор Фрефф, магическое творение разума Росса, прокладывал себе путь среди магических творений чужака к тусклому свету за ними.