— Она этого не сделает, — прервал его Карлос. — Я позвонил ей и сказал, что назначу время по собственному усмотрению.
Хосе Антонио покачал головой.
— Ты полагал, что твое отсутствие остановит ее, Карлос? Ты дал свое молчаливое согласие перед тем, как уехать в Боготу. Когда оркестр закончит играть…
— Значит, раньше она могла принудить меня даже к этому. Но теперь все изменилось.
Лицо его приняло зловещее выражение, когда он выбросил вперед руку, чтобы удержать Хосе Антонио на расстоянии, и тут же обвел Присциллу вокруг брата с такой скоростью, что ей пришлось чуть ли не бежать вприпрыжку, чтобы поспеть за ним.
Хосе Антонио устремился за ними, настойчиво увещевая:
— Карлос, это равносильно публичному совершению харакири.
— Она не оставила мне выбора.
— Позволь мне позаботиться о Присцилле. Ты можешь уладить это и без…
— Нет! — Карлос немедленно накрыл руку Присциллы, которой она держалась за него, ладонью, демонстрируя, что их не разлучить, и упорно пошел вперед. — Ничто больше не будет совершаться по воле матери!
— Карлос, что происходит? — взмолилась, Присцилла, встревоженная перепалкой братьев. — Ты сказал, что просто соберется блестящее общество, но, если это прием по какому-то важному случаю…
— По случаю оглашения помолвки Карлоса с Марсией Арбэлоэс! — выпалил Хосе Антонио.
— Что?! — воскликнула она в ужасе.
— Нет! — яростно возразил Карлос. — Этого не будет. Я не допущу.
Ноги Присциллы словно приросли к полу, когда она осознала всю чудовищность ситуации и то, что Карлос снова обманул ее.
— О господи! Карлос, ты привел меня сюда, зная, что… и это последняя ночь…
Он резко обернулся к Присцилле, глядя ей прямо в глаза.
— Я не давал Марсии никаких обязательств, поверь!
— Но ты позволил всем думать, что помолвка — дело решенное, — вмешался Хосе Антонио, стараясь отгородить их от посторонних взглядов.
— Сегодня я поломаю все их замыслы, — обрушился на брата Карлос. — Я изменю свою жизнь. — Можешь роль Деметрио взять на себя, если все это так важно для тебя. Наверняка ты ей больше подойдешь, чем я.
Хосе Антонио даже отступил на шаг. На его лице отразилась внутренняя борьба, которую он вел сам с собой.
— Но… но я не стремлюсь занять твое место, Карлос.
— Тогда заткнись и не мешай мне!
— Карлос, это нечестно! Ты не сказал мне, как на самом деле обстоит дело. — Задыхаясь от негодования, Присцилла пыталась вырвать руку, понимая, что ее снова использовали.
— А Марсия переживала из-за тебя? Может, моя мать сделала все, чтобы мы были вместе? — обернулся к ней Карлос с такой яростью на лице, что у Присциллы пропала всякая охота перечить. — Ты сказала, что будешь на моей стороне, — продолжал он страстно. — Выходит, ты меня обманула и мне не на кого рассчитывать?