Вот уже две недели он не касался ее. Один раз она неумело попыталась соблазнить его, но он отодвинулся и холодно сказал:
— Я устал, Мегги. И мне это не нужно. Спи.
Это было хуже пощечины! Ей хотелось кричать, скандалить, сыпать оскорблениями, но она только прошептала:
— Что случилось, Томас? Я не понимаю…
А он повторил свою любимую фразу:
— Я не желаю говорить об этом. Спи.
Больше она не пыталась дотронуться до него. Он быстро превращался в чужого человека, который всего лишь старается защитить ее из чувства долга. По крайней мере он не хотел ее смерти. Но и не смотрел на нее как на жену.
А вот теперь Уильям не дает ей покоя, и каково же приходилось Мегги сознавать, что это всего лишь очередной страж.
— Так почему же тебя исключили, Уильям? — рассеянно переспросила она, думая об Эзре из Хортон-Мэнора, большом, ловком, проворном сером коте с белой мордой. Жена сквайра утверждала, что он может мчаться быстрее и прямее стрелы по ветру. Пока что все его таланты, виденные Мегги во время визита к сквайру, — это неутомимое желание барахтаться на полу вместе с детьми.
Мегги решила устроить нечто вроде состязания, чтобы посмотреть, сколько народа в округе заинтересуется новым развлечением.
Уильям по-прежнему гладил Оскара, лежавшего на спине с задранными кверху лапами.
— Какой позор, — неодобрительно буркнула Мегги. — У этого кота нет ни малейшего самолюбия. Так почему тебя исключили?
Уильям неловко откашлялся при виде ее неумолимого лица.
— Э.., одна из тамошних девиц забеременела, возможно, и от меня… кто знает… только ее отец собирался меня убить.
— Вполне понятная реакция. Она была красивее Мелиссы Уинтерс?
Челюсть Уильяма чуть не отвалилась. Он попытался сказать что-то, но поспешно захлопнул рот, как моллюск раковину.
— Ты жалкое ничтожество, Уильям, — яростно прошипела Мегги, до того злая, что, если бы не угроза виселицы, с радостью растоптала бы деверя. — Тебя, наверное, лучше всего было удавить при рождении. Это уберегло бы от неприятностей многих людей, особенно женщин.
— Но я не виноват, — прохныкал Уильям. Мегги только поморщилась, мигом распознав ноющие нотки, яснее всяких слов изобличавшие ложь: недаром ей приходилось иметь дело с особями мужского пола в лице четверых братьев и целой кучи чертовых кузенов. Она так обозлилась, что буквально взметнулась с пола, размахивая кулаками. Все! Ее терпение кончилось!
— Наверное, девушки держали тебя за руки за ноги и срывали одежду?
Уильям потрясенно моргал. Чтобы дочь викария выражалась подобным образом?! Неслыханно!
Но Мегги прямо смотрела ему в глаза, пока он не пожал плечами: