– Постой, постой! – кричал он на бегу. – Чего мне тебя здесь ждать? Вместе пойдем!…
Сцепщик приостановился, и оба новых друга, обнявшись, пошли через поле. Скоро они скрылись во мгле наступивших сумерек.
* * *
Вечером того же дня Пантелей Иванович Ракита, измученный, голодный, вернулся домой. Более суток он был на ногах.
– Ну, что твоя змея? – спросила Пантелея Ивановича жена.
Ракита только рукой махнул.
– Глупости все, вздор! – рассердился он. – Зеленый змий там был, а не змея! Вот что!…
– Однако, говорят…
– Глупости говорят!
– Да не о змее вовсе… Говорят о какой-то фотографии, найденной в том вагоне, где привезли этого миллионера Воробьева.
Пантелей Иванович, когда его супруга говорила это, закуривал послеобеденную сигару. Словно что-то ударило его, когда он услыхал эти слова. Сигара вывалилась из рук, и он уставился на жену недоумевающим взором.
– Какая карточка? – воскликнул он, – кто говорит?
– Дарья наша… У этого Кондратьева карточку видели. Он нашел ее в том вагоне.
– Не может быть! Как же это я ничего не знаю? Дарья! Дарья!
На зов явилась из кухни прислуга.
– Какая карточка? Что такое болтают? – закидывал ее вопросами Пантелей Иванович.
В ответ Дарья рассказала, что и она уже побывала на том месте, где появилась змея. Там она встретила знакомого, товарища Кондратьева, тоже сцепщика. Он и рассказал ей, что Кондратьев, пьяный, забрался в вагон первого класса, стоявший на запасных путях, чтобы проспаться там. Это был тот самый вагон, в котором скоропостижно умер богатый пассажир. Выспавшись на мягких диванах, Кондратьев, по рассказу знакомого Дарьи, нашел в том самом купе, где был мертвец, фотографическую карточку, которую и не подумал представить по начальству, а держал у себя. С какой целью – этого знакомый Дарьи не знал, но говорил, что портрет находится у Кондратьева и тот теперь никому его не показывает.
– Да как же я-то ничего не знаю об этом? – удивлялся Ракита.
– Помилуйте, барин, разве вам будут о таких пустяках говорить, беспокоить вас зря! – отозвалась Дарья.
– Ну, это не зря… Бог знает, что тут кроется… Сюртук мне скорее, пальто, скорее, скорей!
– Уходишь? Отдохнул бы, – пожалела Пантелея Ивановича жена.
– Какой тут, матушка, отдых, – замахал тот руками, – такое дело, такое дело!
Он убежал. Первому же дворнику, встреченному на пути, он приказал как можно скорее бежать в дом, где жили железнодорожные рабочие, и немедленно привести к нему Кондратьева. За первым посланным он отправил второго, третьего. Поиски оказались напрасными. Кондратьева нигде не было.
– С каким-то мастеровым запьянствовал, – сообщили посланцы, – видали тут его… домой приходил…