Курт испытал примерно то же, что и человек, который долго стоял около стены дома, обреченно ожидая падения на голову кирпича, но вместо этого внезапно провалился в разверзшийся под ним люк. Он попытался мысленно соорудить достойный и приличествующий ответ, но язык неожиданно зажил самостоятельной жизнью и произнес малокорректную тираду, на которую мозг даже не успел наложить вето:
— Какая дичь, Лора… Тебя просто опьянила сегодняшняя прогулка. Пошел активный синтез регуляторных нейропептидов, — отсюда и безумные мысли.
Оценив сказанное задним числом, Курт понял: он не осмелился бы на подобное заявление, будь на месте Лоры другая. Но Лора, сама постоянно высказывавшаяся крайне нелицемерно, не обижалась и на его откровенность и невозмутимо воспринимала такие фразы, услышав которые любая другая женщина закатила бы ему или истерику, или оплеуху.
— Мы не на семинаре, Курт. Я не желаю анализировать, какие химические реакции в моем организме заставили меня произнести эти слова. Но я их произнесла, потому что действительно этого хочу. Ты мне ответишь?
Курт уселся на диване и высвободил рукав из пальцев Лоры.
— Мы слишком недолго знаем друг друга, девочка.
— Достаточно долго, чтобы уразуметь, насколько наши отношения обоюдно комфортны. Согласись, фактически душевный и физический комфорт и есть счастье.
— По-твоему, этого хватит? Не надо относиться к браку, как к авантюре.
— Но не надо к нему относиться и как к каторге, Курт. По-моему, хватит. А чего не хватает тебе? Блаженства жарких безумств? Но они длятся от двух до шести месяцев, а потом опять приходится вернуться к тому, с чего мы начали: к спокойному удобству. Герой какого-то фильма сказал: «Брак — это когда мужчина и женщина спят в одной комнате, все время подкалывают друг друга, и ничего более».
— Ну да, ничего более… Цитата явно из комедии. Но мы живем в реальности, Лора. Брак — это постоянное существование вдвоем, ежедневное совершенствование системы взаимных уступок… Это бывает тяжело. Иногда, в некоторых ситуациях, даже несколько часов вдвоем тяжело провести.
— Но нам легко вдвоем и днем и ночью — сколько можно повторять одно и то же! Мы уже отработали систему уступок, и она далась нам элементарно. Мы подходим друг другу. Не занудствуй и не переходи на свой любимый тон проповедника. И заметь, я не обижаюсь на твои неуклюжие попытки отбиться. Я просто продолжаю наседать.
Она и сейчас называла вещи своими именами — следовало отдать ей должное. У Курта в голове крутился лишь один вопрос — «Зачем тебе это?!», но он не осмеливался его задать.