То, что мы утверждаем, очень просто. Общество с производящей экономикой было прежде всего обществом, которое позволяло некоторым людям не быть производителями пищи, но (исключая некоторые паразитические сословия) тем не менее обязывало большинство своих членов оставаться таковыми. И только индустриальному обществу удалось избавиться от такой необходимости.
Это новое индустриальное общество подняло разделение труда на новый, беспрецедентный уровень. Но, что еще важнее, оно породило новый тип разделения труда, при котором все работающие люди должны быть готовы перемещаться с одной профессиональной позиции на другую да же в течение одной жизни, не говоря уже о каждом новом поколении. Таким работникам необходима общая культура и не какая-нибудь, а обладающая письменностью, развитая высокая культура. Новое разделение труда требует от каждого умения обмениваться четкой отвлеченной информацией с любым незнакомым человеком как при кратком личном контакте, так и при по мощи безликих средств коммуникации. Все это — мобильность, коммуникабельность, размах, связанный с высоким развитием специализации, — к чему привело индустриальное общество его стремление к изобилию и постоянному прогрессу, требует больших и в то же время культур но однородных социальных единиц. Для того что бы этот тип безусловно высокой (поскольку она обладает письменностью) культуры существовал, ему нужна защита государства, централизован ной обеспечивающей порядок организации или, вернее, группы организаций, способной накапливать и распределять средства, необходимые как для сохранения высокой культуры, так и для при общения к ней всего населения, что невозможно было себе представить, а тем более осуществить в доиндустриальном мире.
Между высокими культурами индустриального века и высокими культурами аграрного строя имеются некоторые важные и очевидные различия. Аграрные высокие культуры были достижением меньшинства, исключительным правом привилегированных специалистов и отличались от раздробленных и некодифицированных народных культур большинства, над которыми они стояли и которые стремились себе подчинить. Они создали ученое сословие, редко связанное с одной политической единицей или лингвистически размежеванным полем одной на родной культуры. Напротив, они имели тенденцию и стремились быть над-этническими и над-политическими. Они часто использовали мертвый или архаичный язык и нисколько не были заинтересованы в его сближении с языком повседневной и экономической жизни. Численное меньшинство посвященных и их политическое господство было существенно важной особенностью высоких куль тур, и, возможно, важнейшей особенностью аграрного общества является то, что большинство его членов состояло из низовых производите лей, отстраненных как от власти, так и от высокой культуры. Они были связаны с религией и церковью, но не с государством и всеобъемлющей куль турой. В Китае высокая культура, связанная больше с этикой и государственной бюрократией, чем с религией и церковью, была, вероятно, исключением и в этом отношении (но только в этом!) предвосхищала современную связь государства и культуры. Там высокая письменная культура сосуществовала и продолжает сосуществовать со множеством разговорных языков.