Мэрилин пожала плечами, и Савич заметил, что ее коричневая потрескавшаяся кожаная куртка разошлась под мышкой по шву.
— Они моя родня. Я бы пожалела о Томми, но он убил нашего малыша, раскроил бедняжке головку, так что я долго его видеть не могла. Томми совсем жалости не знал. И всегда делал то, чего от него не ожидаешь. Издевался всячески. Такое творил, что я криком заходилась. Зато другого такого на свете не было. Тамми права, вы паршивая ищейка.
Савич, не ответив, кивнул.
— Зачем вы искалечили Тамми? Руку ей оторвали, так что пришлось ее отпилить. И вообще, нечего вам было делать в моем сарае. Не ваше собачье дело, что там творилось.
Он улыбнулся, выпрямился и оперся ладонями о стол.
— Видите ли, Мэрилин, это впрямую меня касается. Я коп, Мэрилин. И вполне мог бы убить Тамми, а не только лишить ее руки. А если бы убил, то она не зарезала бы несчастного мальчишку в Чеви-Чейс. Либо она, либо Вурдалаки, поскольку труп лежал в черном круге. Почему Вурдалакам необходим круг, Мэрилин? Не знаете? Вы были с ней, когда она похитила последнего мальчика? Помогали ей убивать его?
Мэри снова пожала плечами.
— Нет, я даже не знала, что она задумала. Тамми оставила меня в этом убогом мотеле на шоссе и велела сидеть тише воды ниже травы, иначе мне плохо придется. Знаете, она выглядела такой счастливой. Только ее форма медсестры была кровью залита, поэтому она сказала, что придется искать одежду. Ей самой кровь очень пришлась по душе, она вроде бы даже призналась, что это весьма кстати или что-то в этом роде. Но на этом все. Я и так слишком много выложила и теперь хочу уйти.
— Знаете, Мэрилин, ваша кузина крайне опасна. Она может наброситься на вас. Просто так, ни с того ни с сего. — Он прищелкнул пальцами, увидев, как она съежилась и вздрогнула. — Или очень нравится, когда вас рвут на части?
— Тамми пальцем меня не тронет. Она знает меня всю жизнь. Я ее кузина. Ее ма и моя были сестрами, вернее, сводными сестрами, поскольку их па всю жизнь котовал по бабам.
— Почему Тамми притворялась мужчиной?
Мэрилин, не отвечая, уставилась на гору книг у стены кабинета. Савич уже хотел оставить эту тему, очевидно расстроившую ее, но она вдруг взорвалась:
— Тамми хотела меня, но она не лесби и поэтому играла со мной, лишь когда одевалась как Тимми. И никогда — как только становилась Тамми.
Савич так растерялся, что не нашелся, что сказать. Что за бред?!
— Ладно, скажите, в какой форме сейчас Тамми?
Мэрилин порывисто выпрямилась.
— С ней все будет в порядке, как бы вы ни старались, по крайней мере она все время это твердит. Но пока что корчится от боли, да и плечо у нее все распухло и покраснело. Как-то вечером, перед закрытием, она ворвалась в аптеку и заставила тамошнего парня дать ей антибиотики и таблетки от боли. Когда он увидел ее плечо, то чуть не сблевал.