— Быстро-быстро и совершенно бесшумно, — продолжил мысль Турп.
— Ну, знаете ли! — скорей подумали, чем сказали оба друга.
Они подошли к дому поближе и осмотрели все вокруг.
Ничего! Никаких следов!!! Как будто крыша просто-напросто испарилась.
Турп почистил рукавом плаща шляпу и сказал:
— Знаешь что, дружок? Пойдем-ка потихоньку отсюда.
— Как же так? — воскликнул Торп. — Надо разбудить всех! Здесь происходит что-то странное! Давай-ка всех разбудим!
— Да что ты! Что ты!!! Подумай, что скажут нам отцы города, да и просто жители! Нам просто не поверят. В лучшем случае скажут, что мы проспали, а в худшем — поместят в Скворечник.
Скворечником в городе называли сумасшедший дом, располагавшийся на другом берегу реки на высокой скале. Дом этот пустовал, но два раза в год в него помещали поэта Липоса. Липос вовсе не был сумасшедшим — просто он любил время от времени запереться в Скворечнике и, стуча на машинке, в тиши и одиночестве составлять новый сборник стихов. Липос, в отличие от Джона Кишо, регулярно издавал свои стихи и жил припеваючи.
— Да, — сказал Торп, — в Скворечник мне неохота. Там, право, скучновато.
— Вот видишь! Нужно потихоньку уходить. Подумай, что о нас скажут люди! Тоже мне, сыщики! Пошли…
Торп согласился с другом, и они исчезли. К дому на холме приятели подходили уже под утро, когда небо начало светлеть. Сыщики осторожно приоткрыли дверь и были ошарашены. В прихожей горел свет, а за конторкой сидела длинная и худая женщина в роговых очках. Надет на ней был темно-синий балахон непонятного покроя, а волосы скрывал такого же цвета чепец.
— Явились, — проскрипела она, бросив на вошедших ядовитый взгляд. — Новые жильцы, значит? Ну-ну. Хороши жильцы! Всю ночь бродют где-то, черти, а ты сиди тут и жди. Ни сна, ни покоя из-за вас, негодяев собачих. Сыщики, тоже!
Торп и Турп молчали, обескураженные обильным потоком слов.
— Э-э… м. Так вы, значит, и есть Кастелянша? — осведомился деликатный Торп.
— Кастелянша, да! Каждый сопляк меня будет спрашивать!
— В таком случае, где вы шлялись целый день? — грубо спросил Турп. — Почему это ваше рабочее место пустует?
— Ах, мое рабочее место? Да ты поработай с мое, тогда и разговаривай.
К несчастью, тут из Торпового кармана высунул голову проснувшийся котенок. Ему, видимо, было интересно, кто это так шумит.
— А это еще что такое? — заверещала Кастелянша. — Кто позволил эту погань в дом тащить? А ну, вон отсюда!
— Это не погань, — вступился за котенка Торп. — Это наш котенок. И прекратите, пожалуйста, кричать.
— Вон отсюда, я сказала! Вон!