Он расхохотался и хлестким ударом пришиб комара, опрометчиво севшего на волосатую грудь.
Окажись на месте нахала-комара матерый леопард, результат вышел бы примерно одинаковым.
Был собеседник аскета светловолос, в плечах широк неимоверно, одежду носил темно-синюю, с вышитыми поверх гирляндами полевых цветов — и, завидя его, любой человек, будь то пахарь или раджа, непременно пал бы на колени и вознес хвалу судьбе за счастливую встречу.
Ибо нечасто и немногим доводилось лично встречать Раму-Здоровяка по прозвищу Сохач, живое воплощение Вселенского Змея Шеша о тысяче голов, сводного брата самого Черного Баламута[1].
Правда, поговаривали, что Здоровяк изрядно опозорил род и честь, наотрез отказавшись принять участие в Великой Битве на Поле Куру, — но заявить об этом прямо в лицо, да еще в такое лицо…
Увольте, почтенные!
Уж лучше мы падем себе на коленки да восхвалим, как должно…
— Смешной ты человек. Здоровяк! — После этого, мягко говоря, удивительного заявления аскет бросил терзать свою косу и воззрился на плечистого тезку. — Интересно, как ты себе представляешь конец света? Ну, давай, поделись со скудоумным!
Комары кружились над отшельником, текли раздраженным звоном, но садиться не решались.
— Как? — Здоровяк замялся и подбросил в огонь охапку заготовленного впрок сушняка, пытаясь скрыть замешательство. — Ну, как все… это… значит, всплывает из океанских глубин Кобылья Пасть, огнем себе пышет, зараза, водица вокруг нее кипит…
Могучая холка его побагровела, словно Здоровяку на плечи взвалили твердь земную, голубые глаза затуманились, и во всем облике проступил душевный разлад.
— Хана, короче! Всем и сразу! Ну чего ты привязался, тезка?! Дуракам ведь ясно…
— Ясно! — передразнил его аскет. — Дуракам-то ясно, всем и сразу! Раскинь умом, мудрец ты мой! Вот возьму я сейчас Топор-Подарок, пройдусь по тебе на-искосочек… Да не дергайся, это я так, к слову! Тебе от такого гостинца конец будет?
— Будет, — уверенно подтвердил Рама-Здоровяк, прозванный Сохачом за то, что в рукопашной схватке вместо булавы предпочитал использовать цельнометаллическую coxy. — Ежели наискосочек, то непременно будет. А вот ежели я увернусь, да выдеру вон то деревце, да комельком тебя благословлю по темечку…
Аскет просто руками всплеснул: видимо, уж очень возмутила Раму-с-Топором неспособность Здоровяка рассуждать на отвлеченные темы.
Да и то сказать: топором наискосочек — это вам, уважаемые, не истинная природа Атмана-Безликого, тут диспутов не рассиропишь…
— Ох, тезка, лень тебе мозгами шевелить! Ну представь: вот тебе конец пришел, вот ты помер, вот я тебя на погребальном костре сжег… Представил? Гибель свою представил?