— Ну да, самое время. Сколько плетей ты велел ему всыпать?
— Нисколько.
Удивленный взгляд де Лувара заставил его рассмеяться:
— Браконьеру всего семь лет. Он здесь, в коридоре. Велите впустить?
— Впустите,— улыбнулся Эммануэль и покачал головой: — Черт побери, да что же это творится?! Они уже с семи лет разбойничать начинают!
В комнату ввели рыжеволосого крепыша. Господин встал, подошел к нему и строго спросил:
— Мне сказали, ты промышлял браконьерством?
— Это не я,— тут же ответил ребенок.
Он был опрятно одет, как все дети из деревни. За его поясом торчала заостренная палка.
— Не лги мне! — громко сказал Эммануэль.— Тебе известно, что за браконьерство полагается наказание плетьми? Двадцать, а то и тридцать ударов. После этого тебе вряд ли захочется заниматься подобными делишками!
Ребенок поднял голову и глянул на хозяина дерзким взглядом:
— Я не боюсь порки! Совсем-совсем!
— Ты — смелый парень! Я уважаю смелых и сегодня прощаю тебя, но имей в виду: в следующий раз тебе это с рук не сойдет!
Когда мальчишка вышел, Эммануэль снова сел в кресло и повернулся к Сальвиусу:
— Вели отвести его завтра к отцу. И передай ему немного денег. Чертов пройдоха!
Видимо, было уже одиннадцать часов. В комнату вошел охранник, развязал узнику руки и вывел прочь. Эммануэль с Сальвиусом обменялись грустными взглядами.
— Какая странная история! Почему Регент выслал его именно сюда, на север? — спросил астролог.
— Я тоже все время задаю себе этот вопрос,— отозвался его воспитанник.— Мне оказана большая честь, без которой, откровенно говоря, я бы вполне обошелся. Что у него с плечом?
— Ничего серьезного. Несколько порезов. Но как он молод, сеньор!
— Он рассказал тебе что-нибудь вчера?
— Ни единого слова. Он валился с ног от усталости. Даже не представляю, почему этот юноша убил своего отца!.. Он будет свободно разгуливать по замку?
— Нет, только в пределах отведенных ему покоев, лишь при условии его благоразумного поведения и в присутствии охраны. До тех пор, пока я не удостоверюсь, что ему можно доверять. В любом случае, если вдруг начнется очередной приступ умопомешательства, лучше не оставлять его одного.
Сальвиус помрачнел:
— Он еще так молод! Браслет доставляет ему большие мучения, не дает спать. Сегодня утром наш узник громко стонал. По-моему, он сильно напуган.
— Да, я еще вчера заметил. А сегодня, когда я приблизился к нему, он подумал, что я собираюсь его ударить.
— С момента ареста у него не было ни одной минуты настоящего отдыха.
Эммануэль поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее:
— Но теперь у них много свободного времени — у него и его браслета... сорок, пятьдесят лет впереди...