— Когда мы сможем его увидеть?
— Не раньше, чем сегодня вечером во время аудиенции.
— Какой аудиенции?
— Согласно предписанию, каждый день с девяти до одиннадцати вечера я должен проводить время в его присутствии. При условии, конечно, что я нахожусь в замке. Его руки надлежит держать связанными, хотя я не вижу в этом большой необходимости...
— Он рассказал вам что-нибудь?
— Ответил на мои вопросы.
— Интересно, как он выглядит?
— Я уже сказал вам: он очень молод. Очень молод и сильно измучен. В последний раз они отдыхали в Бренилизе и с того момента ехали не останавливаясь. Блондин с ангельским лицом, хотя взгляд его для ангела слишком суров.
— Ехали без остановок? — прервал его Луи д’Иксель.— Это странно... По словам графа де Ривы, в каждом монастыре, на землю которого он ступает, Проклятый обязан отстоять службу и исповедаться у настоятеля. А в Бримесском лесу — ведь они наверняка пересекали его — по три монастыря на каждую милю...
Со всех сторон на сеньора градом сыпались вопросы: «А он действительно знатного рода? Как к нему нужно обращаться? Как выглядит Зеленый браслет? Ему оставили его золотое колье? Что он рассказал вам о процессе? Он действительно похож на сумасшедшего?»
— Сеньоры, да вы любопытнее женщин! — отшучивался Эммануэль.
— А каковы ваши обязанности, сеньор?
— Мне велено его охранять. Что еще мне могли поручить? Регент прислал указания — протокол, нечто вроде предписания, скрепленного печатью Верховного Трибунала. Думаю, вам, мессиры, следует ознакомиться с этим документом во избежание недоразумений. И хочу вас предупредить, что ему запрещено заговаривать первым с людьми благородного происхождения. В случае если вы все-таки захотите узнать то, о чем не запрещено говорить по протоколу, спросите его сами. Алексис, помните, ему запрещено говорить о своем прошлом!
— Почему?
— Таковы предписания. Его жизнь начинается с момента преступления, не забудьте...
— Его ждет страшная смерть, я знаю,— негромко сказал Фольвес.— Я намного старше вас и помню кончину воксельского Проклятого. Его живьем отдали на растерзание собакам...
* * *
Обязательная вечерняя аудиенция состоялась на следующий же вечер. Узник появился в комнате чуть раньше девяти и встал у стены недалеко от стола. Приставленные к нему слуги уже приступили к своим обязанностям — вычистили и выстирали его одежду. Охранник приблизился к нему, связал руки за спиной и неслышно вышел.
Эммануэль лично подобрал охранников — смышленых, сдержанных и волевых, способных сохранять бдительность и днем, и ночью.
Осужденный, не отрываясь, задумчиво смотрел на огонь в камине. Под рукавом рубашки угадывались очертания браслета. Он был очень строен, с безупречной осанкой. Его молодость вновь поразила Эммануэля: «Боже мой, он же не старше Шевильера!»