Вечер еще не кончился, когда к Сенту подошли два капитана судов. Капитан Ричардс с «Западного» сказал:
— Уилкс годами стоял на моем пути, Сент. Мы тут говорили с Дэвидом Гаскони, решили выследить этого негодяя, когда приедем в Сан-Франциско, и…
— И что? — спросил Сент, тронутый их заботой. — К сожалению, тут мы все бессильны. Если вы начнете суетиться в Сан-Франциско, репутация моей жены сильно пострадает, и ее положение только ухудшится.
— Черт, — вспылил Дэвид Гаскони, — неужели этот недоносок так и останется безнаказанным?
— По крайней мере другой негодяй — отец Джулианы получил по заслугам за свои грязные словечки! — проговорил Марк Ричардс, поглаживая густые бакенбарды.
В голосе Дуайта Болдуина послышались юмористические нотки:
— Полностью согласен с тобой, Марк. Поверишь ли, когда Этьен Дюпре пригласил меня к себе в дом, чтобы я осмотрел его челюсть, честно скажу, я чуть было не поддался соблазну завершить начатое Сентом. Я перемазал его всего йодом и совершенно серьезно порекомендовал ему молчать в течение как минимум трех дней.
Мужчины засмеялись. Джул взглянула на Майкла, услышав его громкий смех. Впервые со времени приезда в Лахаину он искренне радовался. Это был чудесный смех. «Он мой муж, — подумала она, — мой муж!»
— Я еще кое-что скажу тебе, Сент, — продолжил Дуайт немного позже. — Этьен знал, что я собираюсь венчать вас. Он молча посмотрел на меня, и клянусь, мне показалось, что он доволен. Знаешь, мне даже пришло в голову, что он может объявить, будто его дочь заставила тебя жениться на ней.
— Тогда он действительно презренное создание, — сказал Сент. — Говорю тебе, Дуайт, если на небесах живут такие, как он, я не хочу попасть дальше Святого Петра.
— Один святой просит другого святого пропустить его? Невозможно, приятель!
Дуайт договорился со своими друзьями, чтобы те на время предоставили свой маленький домик новобрачным. Он находился в Макила-Пойнт, в пятнадцати минутах езды от Лахаины. Сент не хотел оставаться там с Джул наедине, но любезно принял приглашение. Он дождался, пока Джул поднимется с миссис Болдуин упаковывать свои скудные пожитки, и заговорил с Томасом. Дуайт, все понимая, оставил их в гостиной одних.
— Я ненавижу его, — начал Томас без вступления. — Я многого не осознавал, пока не увидел, как он обошелся с Джулианой. А Джон Бличер, черт его побери, ничтожество, трус! Они с Сарой друг друга стоят.
— Томас, я во всем согласен с тобой, — сказал Сент, опускаясь в удобное кресло. — Вопрос в том, что ты собираешься делать?
Глубоко вздохнув, Томас Дюпре выпалил: