— Никуда! — сказал он, грозя пальцем. — Я здесь хозяин.
И, налив ей первой стакан вина, Кирилл заставил Наташу взять его, а потом наполнил остальные стаканы.
— Не у тех, кто во прах государства поверг, — начал тост хозяин, — лишь у пьяных душа устремляется вверх. Надо пить в понедельник, во вторник, в субботу, в воскресение, в пятницу, в среду, в четверг!
— Правильно! — сказал тезка нашего героя, а его подруга хихикнула. Пирошников выпил свой стакан, сидя рядом с дядюшкой на провалившейся почти до пола раскладушке, отчего он, дядя Миша и сидевший с другой стороны Георгий Романович сползли к середине и оказались тесно прижатыми друг к другу. Странная компания, не правда ли?
Сколько таких странных компаний, читатель, довелось наблюдать автору и, что еще хуже, — участвовать в них! Естественна тяга человека к общению (а общение — дело не простое), но как легко создать его иллюзию, сгрудившись над бутылками, поднимая бокал и улыбаясь каждому, в свою очередь тоже улыбающемуся лицу. Я не говорю здесь о случаях патологического, так сказать, пьянства, меня интересует всеобщее приятие, если можно так выразиться, рожденное над колеблющейся поверхностью вина, отражающей и вашу довольную физиономию, и физиономию вашего врага, который сейчас любит вас липкой любовью, и прочие лица, объединенные в кривом зеркале винного круга, дрожащего внутри стакана. Пейте, родимые! Уважайте друг друга, а я вернусь к своему герою, которому, по правде сказать, что-то мешало предаться общему веселью.
Пирошников обвел глазами присутствующих и заметил, что Наденьки среди них нет. Стул ее был пуст, полный стакан стоял на газете перед ее местом; как она ухитрилась исчезнуть — неизвестно. Только что, когда хозяин разливал, Наденька была тут и даже смеялась и говорила что-то о дрожащих руках Кирилла, а вот теперь ее не было, и никто, кроме нашего героя, этого не замечал. Собственно, оно и понятно. Кирилл следил за Наташей, удерживая ее от побега, Вовтик с Нелей, повесивши руки на плечи друг другу, уже о чем-то тихо договаривались, Георгий Романович поглядывал все на дверь, а дядюшка не сводил преданного взгляда с хозяина комнаты, точно майор с генерала.
Налили снова, и Пирошников, взяв свой стакан, как бы между прочим, подошел сначала к окну, потом прошелся по комнате и, выпив со всеми, закурил. Его примеру последовали другие, кроме Старицкого, комната сразу же утонула в дыму, а наш герой, прикрываясь дымовой завесой, выскользнул в коридор. Там, конечно же, на боевом дежурстве находилась старушка Анна Кондратьевна, которая тщательно поправляя кружевную накидочку на своем комоде.