— Старинная вещь. От прабабки досталась, — значительно произнесла старушка и задвинула ящик. — А ты, батюшка, иди-ка спать. Притомился, небось.
Пирошников, и вправду утомленный, вернулся в Наденькину комнату, где при свете ночника нашел одеяло, расстеленное на полу рядом со шкафом, а на одеяле валик от дивана. Наденька уже спала на самом краешке этого самого дивана, лежа в халатике поверх одеяла Толика. Наш герой скинул ботинки и повалился на приготовленную постель.
Несколько минут Пирошников неподвижно лежал на спине, вонзив взгляд в потолок и заново переживая только что произошедшие события, от которых остались и телесные, так сказать, воспоминания в виде ноющих голени и подбородка. Потом он повернул голову к Наденьке и позвал:
— Наденька, ты спишь?
— Нет, — ответила она, не открывая глаз.
— Наташу куда-то увели. Через черный ход.
— Ты ее любишь? — спросила Наденька после паузы.
— Нет, — ответил наш герой, тоже подумав.
— С кем она ушла?
— Черт его знает! Какой-то алкаш.
— А ты? — спросила Наденька, не меняя позы.
— Что — я?
— Ты не алкаш?
Пирошников обиделся и отвернулся. Этого только не хватало, чтобы его опять начали воспитывать! Господи, как это все надоело! Ведь кто-то, по всей вероятности, живет полно, занимает свое, и только свое место, у него есть дом, близкие люди, работа; этот кто-то выполняет свое прекрасное предназначение — да! да! — а не валяется где-то в чужих домах, на чужом полуда еще с побитой физиономией. Пирошников сел и обхватил руками колени. Тоска, тоска!
— Не обижайся, — сказала Наденька и открыла глаза. — Ты думаешь, тебе одному плохо? А это не так. Вот посмотри: рядышком спит мой сын, а ему даже не снится, что я его мама. Тебе это понятно?
Молодой человек в растерянности взглянул на женщину, ибо слишком неожиданным было ее признание. То есть, конечно, после слов Ларисы Павловны, сказанных во время скандала, можно было кое-что предположить, но, во-первых, слова эти могли быть лживыми, а во-вторых, при чем здесь Толик? Да и по возрасту вряд ли могла Наденька быть его матерью.
А она между тем поднялась с дивана и, отошедши к окну, закурила, выпуская дым в приоткрытую форточку. Пирошников молча ждал продолжения, которое, как он чувствовал, должно было последовать. Наденька выкинула сигарету, не докурив, и подошла к молодому человеку.
— Я тебе расскажу, раз уж заикнулась… Можно? Теперь уж все равно. Надо кому-то рассказать, понимаешь? Давит…
Она уселась на одеяле рядом с Владимиром и в той же позе, положила ладони себе на колени и начала свой рассказ ровным и, казалось, совершенно спокойным и бесстрастным голосом.