— Мы ведь не рассчитались, не правда ли? — произнес он и вдруг резко ударил молодого человека носком ботинка по голени, отчего Владимир согнулся, но тогда противник двумя руками снизу, сжав кулаки вместе, нанес страшный удар в лицо. Пирошников упал, Наташа вскрикнула, но похититель подхватил ее за спину и снова повлек вниз. Наш герой приподнялся и последовал за ними, поначалу опираясь на руки, почти ползком. Однако гонка продолжалась недолго. Вскоре Пирошников, как и в первый раз, стал испытывать неудобства со стороны потолка, который опускался ниже и ниже. Он бежал, согнувшись, а преследуемые не приближались. На лестнице становилось все темнее, и наш герой заметил, к своему ужасу, что Наташа и ее спутник, в точности как ранее дядюшка с дворничихой, сжимаются, уходя в завитки спирали. Наташа оглянулась, ее маленькое белое лицо с безучастными уже глазами последний раз мелькнуло перед Пирошниковым и пропало навсегда, а наш герой, скрюченный в три погибели, с горящим и саднящим от удара подбородком, остался на месте, ибо далее продолжить путь не мог.
Он отдышался и побрел вверх. Дядюшки в кухне уже не было. Пирошников повернул в коридор, держась рукой за лицо, и зачем-то приоткрыл дверь в комнату Ларисы Павловны. На этот раз комната имела форму вогнутой поверхности, попросту говоря, ямы, в низшей точке которой у столика с горящей свечой, как в гнездышке, располагались Георгий Романович и соседка, причем последняя в том же джемпере и розовых кружевных трусах сидела на коленях специалиста по прозе. Лариса Павловна обернулась и, вынув изо рта сигарету, сказала презрительно:
— Закройте дверь, молодой человек! Вы с ума сошли!
И это было недалеко от истины. Пирошников криво усмехнулся и последовал далее, где был встречен бабкой Нюрой, которая находилась все еще в прекрасном расположении духа. Она поманила нашего героя к себе и, не говоря ни слова, выдвинула верхний ящик комода. Внутренние его стенки оказались оклеенными серебряной бумагой, но интерес был не в этом. Ящик показался Пирошникову слишком уж глубоким, и, подойдя поближе, он заглянул в него, чтобы увидеть дно. Дна наш герой не обнаружил, но зато в конце этой длинной, покрытой серебром прямоугольной трубы ему открылся красочный вид, некая миниатюра, напоминавшая репродукцию какой-то картины Брейгеля-старшего, однако с движущимися фигурками. Фигурки эти в полном молчании предавались веселью: они наливали друг другу вино, чокались, кивали головами, улыбались, падали под стол, снова улыбались, пошатываясь, блевали в сторонке, засыпали, улыбались опять и опять наливали себе вино. Это напоминало вечное движение.