Пирошников вошел в комнату и остановился у порога, не решаясь сделать следующего шага, потому что в комнате было темно. Дядюшка, вошедший туда чуть раньше и с раскладушкой в руках, уже разворачивал ее, чертыхаясь на темень, но тут позади Пирошникова в комнату проскользнула Наденька и принялась шарить рукою по стене; потом раздался щелчок, и комната озарилась светом, исходившим от маленькой настольной лампы, принесенной Наденькой и поставленной прямо на пол. Круглый железный абажурчик давал свету падать лишь вниз, образуя яркое пятно на полу, от которого получала освещение и вся комната. Нашему герою вдруг вспомнилась сцена Дворца культуры, куда он, сидящий на маленьком балкончике, направлял разноцветные лучи своей аппаратуры. И хотя не далее как вчера занимался наш герой этим делом, ему показалось, что та его жизнь отодвинулась далеко-далеко, а главное, безвозвратно. Вспомнил он и о том, что спектакль, который готовился с его участием, должен был пройти сегодня, вероятно, уже и прошел, если удалось найти осветителя (конечно же, нашли, что за вопрос?); прошел в те часы, когда он путешествовал по лестнице с дядюшкой, пел затем народные песни и, наконец, был так жутко обманут мнимым пространством. Никакого сожаления по поводу своей неявки на спектакль молодой человек не испытал, поскольку незначительность этого факта в сравнении с сегодняшними приключениями была очевидна.
А что же комната? Кроме двух раскладных кроватей — одной, стоявшей у стены с взбитой на ней постелью, и другой, принесенной и развернутой дядюшкой, — в комнате находилась лишь гипсовая скульптура, изображавшая часть обнаженной женской фигуры от колен до шеи и без рук. Обрубок этот стоял в углу, валялись на подоконнике куски гипса неправильной формы, а на стене висел большой карандашный рисунок того же самого обрубка, выполненный в манере не вполне реалистической, но узнать было можно. По всей видимости, в комнате была когда-то мастерская художника, но судя по изрядному слою пыли на полу, которая хорошо была заметна под лампой, человеческая нога не ступала здесь уже давненько.
Наш герой, все еще пребывавший в задумчивости, достиг своей раскладушки и меланхолично начал раздеваться. Сняв с себя верхнюю одежду, он огляделся, соображая, куда бы ее деть, а потом, подошедши к обрубку, бесцеремонно навалил свой гардероб на гипсовые плечи фигуры. Тут же рядом положил он и носки, которые, как уже упоминалось, были не первой свежести да еще с дыркой, отчего наш молодой человек с отвращением на них взглянул, а затем пошлепал босыми ногами к постели, ощущая ступнями мелкий сор на полу, который он стряхнул, прежде чем забраться под одеяло. Наденька, осветившая комнату, больше не появлялась, дядя Миша раздобыл где-то постельные принадлежности и не торопясь располагал их на койке; мир и тишина воцарялись в доме.