Лестница ; Плывун (Житинский) - страница 96
Дворничиха скрылась за трубой, и там, внизу, послышалась какая-то возня и раздались возгласы. Осторожно ступавший дядюшка тоже повернул за трубу, и Пирошников услышал его тихое испуганное ругательство. Наш герой почувствовал, как сзади к нему прильнула, видимо, со страху, Наташа, взяв за локоть, и это прикосновение ее груди, которое он ощутил мгновенно, как ожог, сбило его дыхание и перепутало мысли. Однако, сделав еще несколько шагов, молодой человек был вынужден переключиться совсем на иные впечатления.
Совершив поворот, Пирошников и выглядывающая из-за его плеча Наташа увидели следующее. На приступочке у глухой двери находилась компания из трех человек, причем один из них, в зеленой шляпе, был уже знаком нашим героям благодаря своему появлению с черного хода пять минут назад. Двое других были под стать ему, причем выделялся тот, который был помоложе и с бородой. Он держал в руке бутылку с темным вином, поставив ее на ладонь, и стоял перед своими приятелями в позе проповедника, а его паства, улыбаясь улыбкой, лишенной оттенков смысла, благодушно смотрела на бутылку в руках бородатого юноши. Дворничиха с дядюшкой, теснясь, располагались чуть выше, и на их лицах тоже играла улыбка, но какая-то странная: там читались и ожидание, и снисходительность, и даже озорство у дядюшки, который уже подавил первый импульс страха, убедившись, что встреченная компания настроена миролюбиво и дружески.
— Тетя Маня, — сказал проповедник, обращаясь к дворничихе, отчего ее улыбка приняла дополнительный материнский оттенок. — Ин вино веритас, как говорили древние, нес па? Выпей с нами, тетя Маня, этого будет достаточно, чтобы твоя жизнь на сегодня обрела смысл и законченность, достойную твоей души.
Паства была в восхищении, которое не могла передать словами. В руке молодого возник стакан, в который полилось рваной струей вино, и через секунду стакан был поднесен к белому фартуку дворничихи с некоторой даже изысканностью. Незнакомец в зеленой шляпе тем временем вытащил неизвестно откуда еще три бутылки и поочередно сорвал с них зубами жестяные зеленые пробочки. Дело намечалось нешуточное.
— Ишь, краснобай, — заметила дворничиха одобрительно, но стакан отодвинула. — И чего вы ко мне повадились?
— Винт, — сказал проповедник, крутнув в воздухе ладонью. — Все винт. Штопор жизни. Это нас устраивает.
Третий из компании согласно кивнул головой, но вновь ее не поднял, а так и остался сидеть, свесив голову вниз и показывая собравшимся худую заросшую шею, окаймленную истертым на сгибе воротничком рубашки.