Пирошников и Наташа, пятясь и держась руками за потолок, начали молчаливое отступление, ибо стало ясно, что через черный ход нашему герою не протиснуться. Лестница раскручивалась в обратном порядке, увеличиваясь в размерах; они прошли площадку, на которой чуть было не разыгрался инцидент; снизу доносились шаги дядюшки, который догонял их так же резво, как минуту назад бежал от них. Уж не повредился ли он в рассудке? Может быть, и так.
Короче говоря, Пирошников с Наташею снова очутились в кухне пред взором старухи, а через мгновенье впрыгнул туда и дядюшка, слава богу, оказавшийся вновь мужчиной среднего роста и нормальных пропорций, разве что взволнованный сверх меры.
Дядюшка вошел и с силою захлопнул дверь на лестницу, как бы показывая, что данная возможность исчерпана полностью. Старушка Анна Кондратьевна тут же придвинула к двери сундучок и взгромоздилась на него, поправляя сорванную занавеску. Еще через минуту кухня приняла свой прежний вид, ничем не напоминавший о злосчастном походе. Куда делась дворничиха тетя Маня, ума не приложу. Неужели она достигла выхода? Но тогда ей пришлось стать размерами со шкалик, никак не больше. Не помешает ли это ей выполнять служебные обязанности, вот в чем вопрос? Нуда бог с нею!
А между тем, едва наши герои возвратились домой, их ушей достиг непонятный шум, берущий начало где-то в недрах квартиры. Несомненно, это был шум голосов, причем голосов раздраженных, звучащих на повышенных тонах, а смиренный и даже несколько подавленный вид бабки Нюры с достоверностью показал, что в квартире неладно.
Дядюшка вопросительно взглянул на старуху, но та лишь вздохнула, укрывшись на своем сундуке. Тогда дядюшка, которому, как нынешней ночью, необходимо было излить досаду и недоумение, принявшее прямо-таки катастрофические формы, шагнул к выходу, но остановился, ибо клубок голосов покатился по направлению к кухне и через секунду туда ворвалась Лариса Павловна с пятнами на лице, свидетельствовавшими о крайней степени возбуждения.
Скандал в благородом семействе
Интересно мне все-таки знать, к чему более склонно человеческое существо — к общественному или, так сказать, индивидуальному обитанию? Вроде бы давно доказано и показано, хотя бы и на примере потерпевших кораблекрушение моряков, попавших на необитаемые острова (Робинзон Крузо не в счет), что человек один не может, одиночество с необходимостью превращает его в зверя. Но позвольте! Разве не превращает в зверя обитание в коммунальной квартире? И таких примеров несравненно больше. Наблюдать, как изо дня в день живущий рядом индивид делает все не так (не так, как нам хотелось бы), например заводит кошку, не гасит, извините, свет в туалете, приводит не тех гостей, улыбается исключительно нагло и несимпатично — нет, это выше сил, это хуже необитаемого острова, это мука!