— О, но Литва — это же конец света! Матерь Божия! Как бы мне хотелось поговорить с человеком, совершившим такое путешествие! Он сейчас на рынке, как вы думаете?
Аукционер расхохотался.
— Вы забавная, сеньора, скажу я вам! Что за фантазия — пожелать увидеть человека только потому, что он побывал в Литве! Мне очень жаль, что я не могу вам его представить. Вот бы он посмеялся! И рассказал бы про медведей и волков, и о деревьях, самые толстые ветви которых ломаются под тяжестью снега. Какая жалость, что вы не можете с ним встретиться. Он снова уехал в дикие страны. Одержимый человек — у него чешутся руки и ноги, и от этого он не знает покоя! — Собственная острота заставила юношу рассмеяться и объяснить ее смысл. — Его ладони чешутся от желания получить побольше денег, а ноги — из любви к заграничным дорогам. По его словам, он отправился гораздо дальше Литвы — на Русь, где, говорят, меха лучше и дешевле. И вернется только в будущем году, если вернется, конечно.
— О Боже! — В голосе моем прозвучало вовсе не деланное сожаление. Я так ждала этого момента с самого прихода на рынок, а узнала так мало… — И все же, — непринужденно сказала я, — возможно, в будущем году я снова приеду в Рим. И постараюсь разыскать его, если он, побывав на Руси, вернется живым. Как он выглядит? И как его зовут?
— Вы сразу узнаете его, сеньора, если я опишу вам его внешность. Он маленький ростом, но не совсем… Он… — Юноша взглянул на меня и выпалил: — Но сильный, как двое здоровых мужиков, и проворный, как блоха. Его имя, если я правильно запомнил, Питер. Но у него несколько кличек, потому что он, кроме всего прочего, еще и косоглазый, — смущенно заметил он.
Питер-горбун, Косой Питер. Я очень ясно представила себе этого человека. Я рисовала его себе бредущим по дороге на Русь и несущим с собой такие необходимые мне сведения, бесцельно и бесполезно сидящие в каком-то уголке его памяти.
— Спасибо, до свидания, — попрощалась я с юношей. — Мне было очень интересно. Так этот пояс, значит, из Вены — не забыть бы.
— Так и есть, сеньора. Питер купил его в Вене — кроме того, это видно и по выделке.
По дороге домой меня осаждали грустные мысли.
В тот вечер, перед ужином, я оказалась в обществе графа Иджидио и сэра Стивена. Весь день я обдумывала ситуацию и не могла решить, как же поступить. Беренгария уверенно сказала, что, когда Ричард отплыл из Акры в Англию, пояс был на нем, но, может быть, она решила пойти на сознательный обман — тогда есть вероятность, что она солгала. Пояс могли продать еще на Кипре. Ричард был способен снять его и отдать в знак благодарности вместо денег. А потом он мог попасть в Вену, а оттуда в Рим, где и был законным путем продан, и тогда все мои изыскания, возможно, напрасны.