…Дальше — больше.
…Он хотел снять с вешалки дубленку и выйти из дому и тут заметил, что поверх его одежды висит Зарина кроличья шубка; Чон брал ее в руки, как живое существо, и его обдавало ароматом дорогих, тонких духов — Светлана не пользовалась такими, ее претензии к подобным вещам были невелики, она не была кокеткой…
…Чон работал у себя в комнате, делал эскизы к будущей картине и слышал, как Зара в проходной комнате начинала репетировать танец с лентой, включала магнитофон, из которого лился «Экспромт» Шуберта, — он слышал ее легкие шаги, прыжки, перелеты из одного угла комнаты в другой, и ему казалось, лента обвивалась вокруг его шеи…
…Он приносил Светлане гвоздики, и жена, чмокнув Чона в щеку, ставила их в вазу. Зара, делая свои арабески, вдруг смахивала рукою вазу с тумбочки… Странная неуклюжесть со стороны такого грациозного и точного в движениях существа, как Зара. Она заливисто смеялась над своей неловкостью, а Чон принужденно усмехался.
Он постоянно натыкался на ее вещицы: раскрытую коробочку с тальком на подоконнике, заколку, которой Зара схватывала свои каштановые с ореховым отливом волосы, тетрадку по физике, из которой вдруг выпадала промокашка, вдоль и поперек исписанная его именем — он так думал, что его именем, хотя это просто был адрес клиники, где когда-то лечилась Зара, — «Чонгарский бульвар, Чонгарский бульвар, Чонгарский бульвар…». И Чону приходилось все это закрывать, подбирать, класть на место, подальше, с глаз долой!..
Наконец, Света с изумлением показала Чону свое новое кожаное пальто, которое он недавно купил ей на свой первый гонорар от проданной картины, — вся спина была изрезана бритвой… «Наверное, в троллейбусе порезали завистливые люди», — огорчилась Света, но Чон успел заметить мстительную усмешку на губах Зары.
…Дождавшись вечером, когда жена ушла в ванную, — Света любила плескаться долго-долго, — Чон обратился к Заре:
— Это сделала ты?
— Что? — Зара, склонившись над тетрадью, даже высунула кончик языка от усердия, строчила сочинение и даже не смотрела на Чона.
— Ты испортила Свете пальто?
— Что? — Зара даже не подняла головы.
— Ты испортила Свете пальто?
— Ага, — равнодушно, точно Чон спросил, не брала ли она телевизионную программку, отвечала Зара, и у него дух перехватило от этой открытой наглости, от сознания девушкой какой-то своей власти над ним и уверенности, что он не станет поднимать шум.
Чон подавил в себе желание схватить ее и хорошенько встряхнуть.
— Зачем?!
— Как пишется слово «интеллигент»? — спросила Зара. — Два «л» или одно?