Девические ее мечты были бесформенными, как туман…
Она любила Павла Чонгара и не сомневалась в том, что он — единственная ее любовь на всю жизнь, что он нужен ей как воздух. В ту пору она была готова ради него отказаться от себя, от своей карьеры гимнастки, от больших стадионов, где одерживают победы, от своего собственного имени, набранного крупным шрифтом в газетах.
И в то же время в глубине души Зара понимала, что если бы она отказалась от всего этого, то сделалась бы попросту неинтересной Чону.
Но в Москве сложилось все как-то не так, как предполагала Зара.
Для нее — исключительно благоприятно.
Она поступила в училище.
Отец снял ей квартиру.
Итак, у нее сразу же появилось в столице дело, которым надо было заниматься, крыша над головой, родственники — сестры матери, и деньги, которыми снабжала ее собственная семья.
У Чона — ни крыши над головой, ни денег, ни родных…
Но главное — Зара почувствовала, что ему, оказывается, всего этого и не надо.
Если в Майкопе Павлу необходимо было ощущение прочности бытия, то здесь его устраивало безалаберное существование свободного художника, кочующего по друзьям — месяц здесь, месяц — там…
Зара требовала от него каких-то действий: устройства на работу, обретения собственного дома, но Чон вяло отмахивался от ее слов:
— Дай мне оглядеться. Не торопи меня.
Он как будто не понимал, что своим поведением держит ее в подвешенном состоянии.
А ведь время-то шло…
Это «оглядеться» затянулось на год, два, три…
Зара могла бы, конечно, приютить его у себя так, чтобы об этом не узнали ее родные, иногда навещавшие ее, но она боялась, что это станет привычным — то, что ей приходится проявлять инициативу.
Сначала они строили какие-то планы на будущее, подумывали о фиктивных браках, о долгой совместной жизни, но потом совершенно перестали говорить об этом.
Появился Лобов.
Когда Зара рассказала Павлу, какое сильное впечатление произвела она на Юрия Лобова, Чон все понял.
Он бы мог тогда запретить ей идти на сближение с Лобовым — но не сделал этого.
— Поступай как знаешь, — сказал он ей.
Как знаешь?! Но что должна делать молодая, честолюбивая девушка, чувствующая в себе недюжинные творческие возможности, которая вдруг нежданно-негаданно находит себе мощного покровителя?..
Лобов снял ей квартиру в том же доме, где арендовал помещение для своей студии, в которой занимались двадцать юношей и девушек, собранные по разным хореографическим училищам…
И, впервые приведя Зару в эту квартиру, показал ей два ключа.
— Этот — твой, — сказал он, вложив в руки девушки один ключ, — а этот, — другой он положил в карман своего пиджака, — будет моим, если ты, конечно, ничего не имеешь против…