— Ты мой брат, Джарод! Ты тоже Паркер! И ты так спокоен сейчас!..
— Спокоен? Спокоен, Мия?! — он издаёт смешок, больше похожий на всхлип. — Хочешь знать, что я чувствую, да? Мне так больно, что впору наложить на себя руки! Но это нам ничем не поможет.
— Ты простишь меня?
— Прощу что? Спектакль, который ты устроила?
Тяжело поднимается, подходит ко мне и смотрит на меня сверху вниз.
— И то, что я втянула тебя… в кровосмесительную связь.
Вместо улыбки у него получается болезненная гримаса.
— Ещё неизвестно, кто кого втянул, сестрёнка. Это были лучшие дни в моей жизни.
Аккуратно застёгивает три верхних пуговицы моей блузки, расстегнувшихся в нашей короткой схватке.
— Разве то, что ты хотела меня защитить, нуждается в прощении? Я всё понял, Мия. Ты собиралась избавиться от меня и заживо похоронить себя в Центре. Я никогда бы не узнал, что мой отец — мистер Рейнс и что я влюбился в собственную сестру. И тебе не пришло в голову, что знать всё это — и вполовину не так скверно, как думать, что ты меня предала!
Кончиками пальцев касается моей щеки.
— Я не позволю тебе остаться в Центре. Его прощальный подарок мы понесём вместе.
Ещё одно слово, и я зареву!
Джарод больше ничего не говорит, но садится рядом и обнимает меня. Я утыкаюсь лбом в его плечо, вдыхаю запах, успевший стать родным… И слёзы прорывают оборону. Оказывается, их было много. Он гладит меня по спине и терпеливо ждёт, пока я успокоюсь. Мягко отстраняется.
— У тебя тушь потекла. Умоешься?
На полке под зеркалом в ванной — две зубных щётки в стакане, флаконы и баночки с женской косметикой. Расчёски и щётки для волос. Два полотенца. Два банных халата на вешалке. И я снова начинаю плакать.
Вернувшись наверх, вижу на столе раскрытый докторский саквояж. Джарод копается в нём с сосредоточенным видом.
— Мия, сядь поближе к свету и подними рукав.
— Что ты собираешься делать?
— Взять твою кровь для анализа.
У меня перехватывает дыхание.
— Джарод… Ты что? Ты думаешь, это может быть ошибкой?
Он поднимает на меня глаза. Они кажутся совсем чёрными.
— Честно? Вряд ли. То, что Лайл — твой брат… почти бесспорно. Почти, потому что Центр — чудовищное нагромождение лжи. Любая информация, из него исходящая, должна быть проверена. Помнишь, я уже говорил, что доверяю теперь только самому себе.
Помню, говорил. Делаю, как велено. Он устраивается напротив, берёт мою руку и держит её, поглаживая. Единственная теперь доступная нам ласка — стараюсь её растянуть.
— Четыре года назад ты сказал, что мой брат — не ты. Почему ты тогда так решил?
— Я узнал группу крови твоей матери, у неё была первая. А у меня — четвёртая. Я не мог быть сыном Кэтрин Паркер. Повода думать, что у нас с тобой общий только отец, у меня тогда не было.