— Нет, и не мистер Паркер, я проверил, — раздаётся совсем близко блеянье Глена Салливана.
— В одном сомневаться не приходится, достаточно на неё взглянуть: её мать — шлюха Кэтрин Джемисон, — отзывается мистер Рейнс.
С меня моментально слетают остатки сна.
— Ублюдок, как ты назвал маму?!
Вскакиваю, намереваясь дать ему пощёчину, и тут же оказываюсь на полу. В ушах шумит, перед глазами колышется жёлто-зелёная пелена.
— Похоже, у неё обморок, — подаёт голос Лайл.
— Куда её теперь? — интересуется приторный доктор.
— Разумеется, на шестнадцатый, в клинику, — постановляет главный.
Я слышу, как поскрипывает, удаляясь, инвалидное кресло. Когда пелена рассеивается, Рейнса здесь уже нет. Принять вертикальное положение я не могу. Мне в жизни не было так скверно! Лайл и Салливан, не церемонясь, поднимают меня на ноги. Кто-то из них забирает мой пистолет. Почти несут меня петляющими длинными коридорами. Спускаются в неизвестных мне доселе лифтах. Отпирают бесчисленные замысловатые замки. И, наконец, оставляют одну в крошечной комнатушке без окон.
В тюрьме.
Спёртый воздух. Крашеные серые стены. Тусклый свет, который невозможно выключить. Узкая железная койка у стены. Стол и пара стульев. За перегородкой, не достающей до пола — унитаз и душ. Массивная дверь. И, конечно, багровый глаз видеокамеры над ней!
Никаких мыслей. Никаких желаний, кроме одного — лечь. Осторожно, чтобы опять не упасть, со стула, куда меня усадили конвоиры, перебираюсь на койку. В этот момент дверь открывается, заходит Лайл. Он кажется очень довольным.
— Вижу, тебе полегчало, — говорит он с ухмылкой.
«Пошёл вон!» — хочу ответить я, но осекаюсь: более неуместной реплики в моём положении не придумаешь.
— И ты научилась придерживать язык! Схватываешь на лету!
— Что тебе нужно, Лайл?
— Нужно — тебе. Переодеться. В своих дизайнерских шмотках здесь ты выглядишь глупо.
Швыряет мне полиэтиленовый пакет, который принёс с собой. В пакете что-то тёмное и бесформенное.
— Поживее! Или хочешь, чтобы я тебе помог?
Всё так же осторожно, по стеночке, иду за перегородку. Содрогаясь от холода, стыда и отвращения, переодеваюсь в грубое серое платье с эмблемой Центра на рукаве, не прикрывающее коленей — где я недавно такое видела? — и чёрные резиновые тапки.
Лайл забирает и складывает в пакет мою одежду.
— Даже не знаю, когда она теперь тебе пригодится!
У двери останавливается и смотрит на меня оценивающе.
— Как же мне теперь к тебе обращаться? «Сестрёнка» не подходит — мы не родственники. «Мисс Паркер» тоже не то — от Паркеров тебе не досталось ни единого гена…