«Моя дорогая! Моя красавица!» — соловьём разливается Салливан. Да как он смеет разговаривать с ней в таком тоне?!
Ну-ка, стоп! Парень, где твоё хладнокровие? Скоро у тебя будет возможность влепить доктору затрещину. Двум другим негодяям не достанется даже такого наказания, но это сейчас неважно. Главное сейчас — побег!
18.57. Под прикрытием густых зарослей по-пластунски пробираюсь в укромное место в двадцати метрах от забора, окружающего Центр. Уходит страх, уходят ненужные мысли. Подсыхающая колкая трава, запах нагретых солнцем зелени и земли. Ровное дыхание, ровный пульс. Прошлого и будущего нет, есть только настоящее, и я в нём — сгусток внимания и силы, снаряд, ожидающий сигнала, чтобы ринуться к цели.
19.10. Салливан просит кого-то «подготовить процедурную для сорок третьей пациентки» и, судя по звукам, выходит из клиники. Идёт по длинному коридору к лифту, который привезёт его на подуровень номер пять, к резервному пульту «Полярной звезды». Минута, две, три…
19.16. Тихий шелест, означающий, что универсальный ключ сработал. Доктор заходит в помещение, и…
19.18…Из моего кармана слышится писк, означающий, что «личинка» тоже сработала, как надо.
Проход открыт! Один бросок — на то, чтобы преодолеть расстояние до забора. Подтянуться и перемахнуть через верх. Ещё бросок — к канализационному люку…
«Что вы здесь делаете, доктор Салливан?» — вдруг раздаётся у меня в ушах голос Лайла.
Я цепенею у края люка. Проклятье!
«Простите, мистер Лайл… я, похоже… я перепутал дверь…» — блеет Салливан.
«А также отсек и подуровень, да, доктор?» — усмехается Лайл.
Невнятные возгласы, звук борьбы, и становится совсем тихо.
19.21. Кажется, прошла вечность — а на самом деле, всего три минуты. Попискивание в моём кармане свидетельствует, что «личинка» продолжает работать, проход в Центр для меня по-прежнему открыт. Прохода обратно — не будет. Я смотрю по сторонам, чувствуя, что запомню этот миг на всю жизнь: низкое солнце, моя длинная тень, пересекающая щербатый асфальт на задворках Центра, ненавистная эмблема на круглой чугунной крышке. Один бросок до забора, подтянуться и перемахнуть через верх — я ещё успею уйти. Один шаг вниз — и я в Центре, и неизвестно, смогу ли я хоть когда-нибудь освободиться.
Там, в Центре умирает маленькая девочка. Девочка, которую я люблю. Там, в Центре — умирает моя Мия.
И я откидываю крышку люка и ныряю в черноту узкого лаза.
21.30. Прислонившись спиной к ребристой стене, я сижу на дне заброшенной лифтовой шахты. Напротив меня в позе китайского болванчика сидит Анжело. Во взгляде эмпата — такое сострадание, на какое в целом свете способен он один. Я пытаюсь сложить головоломку. Собрать в единое целое разрозненные кусочки, разгадать тайну, которую столь ревностно бережёт Центр. Когда я пойму, что движет мистером Рейнсом, ныне — моим отцом, чего он хочет на самом деле… когда я притворюсь им — я пойму, как с ним договориться. Какую заключить сделку, чтобы спасти Мию.