Дуглас начал приходить в отчаяние.
— Открой глаза и посмотри на меня. Ну хоть на мгновение, посмотри на меня!
Она открыла глаза. Посмотрела на него прояснившимся взглядом:
— Привет! Как твоя голова, Дуглас?
— Черт, причем здесь моя голова и как ты себя чувствуешь?
— Мне плохо.
— Я знаю. Так лучше? — Он провел по ее телу мокрым полотенцем.
— Да, — ответила она и снова впала в забытье.
Он продолжал обтирать ее, пока не пришел Том с чашкой целебного чая.
Дуглас набросил на нее покрывало и подложил под голову подушки. Сел рядом с ней, поднес к ее губам чашку и стал будить.
— Просыпайся, Александра. Ты должна выпить этот чай. Сейчас очень важно для тебя пить как можно больше, так как ты теряешь много воды. Ну же, открывай рот.
Она послушалась. Он понемножку вливал чай ей в рот, и она глотала. Дело двигалось очень медленно, но он был терпелив. Наконец она выпила всю чашку. Потом снова застонала и начала метаться. Он убрал подушки, уложил ее и опять принялся за обтирание.
Примерно через час жар начал спадать. А еще через некоторое время она начала трястись от холода.
Не колеблясь, Дуглас забрался в постель и прижался к ней всем телом. Она обхватила его руками и зарылась лицом в плечо. Через несколько минут он весь взмок. “Как странно, — подумал он, — что она мерзнет, когда снаружи ее тело горит огнем. Длинные волосы наконец высохли.
Черт возьми, вряд ли она захочет лежать вот так в его объятиях, когда придет в себя”.
Он проснулся на рассвете. Было серое бледное утро, и дождь по-прежнему стучал По крыше, хотя уже не так яростно, как ночью. Скорее всего, ему не удастся пока перевезти ее в поместье. Повозка не сможет подъехать к домику Тома, а нести ее на руках через поле было слишком рискованно. Она еще слишком слаба.
Ему удалось заставить ее выпить еще чашку чая, то уговаривая, то угрожая. Том ушел в Нортклифф, чтобы принести им одежду и лекарства от миссис Пичем.
Дуглас снова занялся холодными обтираниями. Приступы жара и холода чередовались, каждый раз пугая его до смерти. Впервые в жизни он начал молиться.
Он очень надеялся, что вместе с Томом придет миссис Пичем; она была бессменной сиделкой и нянькой всех Шербруков. Но она не пришла. Явился только Финкл, его денщик и камердинер в одном лице. Ему было уже далеко за тридцать, он был отличным помощником в любом деле и сильным, несмотря на маленький рост. Финкл обошелся без приветствия.
— Этот идиот доктор лежит в постели со сломанной ногой. Но вы можете рассчитывать на меня, милорд. Я принес все лекарства, какие только можно получить от миссис Пичем. Мы в три дня поставим на ноги ее милость.